Светолов. Книга 2 - стр. 25

Значит, сегодня, край завтра, надо все решить. Уже окончательно. Или успешный рейд в соло, или нож в сердце. Послезавтра, боюсь, я уже могу оказаться в том состоянии, в котором я не вспомню, что существует способ прервать эти мучения.

Я откинул простыню и усилием воли стащил себя с насквозь мокрой простыни. Наверное, сегодня стоит попросить портье провести уборку в номере и поменять белье, а то при заселении я попросил не беспокоить меня, чтобы ненароком чужие глаза не увидели того, что им видеть не следует.

Дотащившись до крошечной душевой и сунув голову под струю холодной воды, я почувствовал, что напряжение постепенно отпускает. Ингаляция астриума – уже вторая за неполные двенадцать часов, – прогнала дурное состояние почти полностью, и я снова почувствовал себя готовым к новым свершениям.

А свершения сегодня предстояли глобальные… Но – вечером, или даже вернее ночью. В этом мире день и ночь официально поменялись местами, во всяком случае для меня. И что самое интересное – меня это устраивало и не приносило никакого дискомфорта. Я думал, что будет сложно перестроить биологические часы, но, судя по всему, у этого тела они остались от старого хозяина, и ничего перестраивать не пришлось. Я спокойно (ну, насколько возможно) спал днем и активничал ночью, словно меня в запястье укусила радиоактивная кошка. В прошлой жизни, конечно, я тоже был любителем поспать, но такого, чтобы я вставал позже одиннадцати часов дня, было всего пару раз за последние несколько лет – даже по выходным. Здесь и сейчас же я спокойно сплю до трех-четырех часов дня, когда солнце добирается по небосводу до той точки, с которой может заглянуть ко мне в окно.

Оставшиеся несколько часов до выхода я потратил на то, чтобы поесть, и проверить все свое снаряжение и амуницию, если это можно так назвать. Проводник вел себя как обычно, послушно превращаясь в оружие и действуя так, как я от него хочу – хотя у меня были подозрения, что он станет слушаться хуже после того, как я обнаружил, что астриум больше не спасает от кошмаров.

С одеждой дела обстояли хуже. Местами слой черной краски от движения полопался и выкрошился, обнажив ткань. Кое-где даже проступили цветные полосы, обозначающие мою принадлежность к Спектру. Остается надеяться, что это произошло не в ноктусе, а уже после – когда я развлекался с оружием, я там знатно об стены потерся.

Я по-новой закрасил проблемные места, благо, краска еще оставалась, все, что могло показаться подозрительным, сложил в сумку и вывесил ее за окно, прицепив за крючок, держащий водосточную трубу. Теперь уж точно никакая горничная не будет копаться по моим вещам, даже если им это придет в голову.