Светофор, шушера и другие граждане - стр. 24
– Отчего же шутка? – недоуменно переспросил неприметный, – мне только печать.
Молодой человек смотрел на Анжелику Борисовну ласково, как на мать или на любимую девушку.
– Но у вас же тут ничего не написано? – изумленно произнесла служебная дама, глядя на неприметного, как на сумасшедшего, и уже хотела гнать его вон, как вдруг, точно загипнотизированная, медленно открыла письменный ящик и, достав из него печать, послушно опустила ее на пустой лист. В ту же секунду кабинетная дверь резко захлопнулась, Анжелика Борисовна пропала из кресла, а на ее месте очутился молодой человек самой непримечательной наружности, с куриным пером в волосах.
– Следующий! – громко произнес молодой человек.
Спустя пять минут, когда стрелки циферблата над дверью приемной достигли 1300, все кресла, табуреты и тумбы паспортного стола опустели, все печати были поставлены расторопным молодым человеком, все справки розданы. Регистрации подтверждены, а свидетельства выданы.
В 13-м кабинете майский ветерок приподнимал и опускал, играя, уголок пустого бумажного листа, в центре его лежало снежно-белое куриное перышко.
Нина Петровна Трепетова спустилась по ступенькам 3-го отделения, бережно прижимая к груди выписку из домовой книги. Уже третий месяц эта симпатичная, безропотная старушка ходила как на работу в паспортное отделение к Анжелике Борисовне, но та все отсылала старушку обратно, за недостающими для такой выписки документами, которые, на несчастье Нины Петровны, так же выдавала Анжелика Борисовна. Получался замкнутый круг, но безропотная старушка молилась Богу и не теряла надежды…
В сиреневых кронах весело щебетали воробьи, цвела акация. Спустившись по ступенькам, Нина Петровна обернулась, торопливо оглянулась по сторонам и, залившись смущенным румянцем, быстро перекрестилась на дверь…
Когда деревья станут большими
Васе Птичкину, мальчику шести лет, с коротеньким носом и соломенной челкой, приснился сон, что он умеет летать.
Во сне все было как обычно: Вася стоял босиком у окна в своей маленькой комнате и смотрел во двор.
Во дворе уже начиналось лето (10 мая), а Вася опять болел, и ему нельзя было не то что на улицу, но даже если бы мама увидела, что он стоит босиком у окна, то ему как следует досталось бы на орехи.
Но мама ушла в продуктовый магазин и сберкассу, и Вася, конечно же, стоял у окна.
Это было его любимое дело.
На качелях детской площадки скрипела туда-сюда большая толстая первоклассница из второго подъезда.
Она была вся беззубая (как бабушка Тася), и очень вредная.
Подлетая, беззубая вредная девочка видела маячившего в окне Васю и с удовольствием показывала ему язык.