Светофор, шушера и другие граждане - стр. 2
Тут Илья Ильич насупился, закопошился. Заозирался. И вдруг притих, пронзительно сверля лоб доктора маленькими злыми, недоверчивыми глазами.
Асмодей Иштарович улыбнулся. Его румяные щеки благодушно поехали вверх, в окулярах сверкнули веселые искорки.
Илья Ильич со свистом вздохнул… И продолжал:
«Можете мне не верить. Я тоже сперва как-то не очень, знаете ли… То есть думаю, все, мол, можете меня выносить вверх кармашками, у меня белая горячка. По земле болезнь – птичий грипп, вчера в новостях передавали, что одна женщина из города Калинина пала жертвой этой напасти. Ну и я, видимо, тоже. Пал. Так я подумал.
Но они… Они себе, скажу я вам, скачут ни на что не взирая. Главная же неприятность в том, что все остальное, кроме них, как обычно. И если бы не они, я и вовсе бы не подумал, что приболел. Горло не болит, в голове не кружится. И все мысли у меня, как у нормальных людей…»
Асмодей Иштарович прищелкнул.
Илья Ильич пояснил:
«…Хочу сказать, я еще помню, что вышел из перехода на эту сторону, где палатки, за капустными пирожками. И что мне потом обратно, через дорогу, к 61-му троллейбусу. Или к девятнадцатому, какой первый подойдет, мне это, в общем, не важно, они после моей остановки только в разные стороны едут: 61-му только до 62-й больницы. А 19-й до Крылатских холмов…»
Асмодей Иштарович внес что-то в карту, бросил взгляд на часы и нетерпеливо защелкал кнопочкой «Паркера».
Илья Ильич понял и заторопился:
«Значит, это я еще помню, и все остальное со мной в порядке.
Если бы, как я и говорю, не они.
Но они скачут. Некоторые сидят на ступеньках. У книжного магазина несколько столпилось. Шепчутся. Что-то, вижу, выдумывают.
Некоторые на козырьках.
На троллейбусных проводах, простите, как обезьяны качаются и под ногами шныряют…»
Илья Ильич опять боязливо оглянулся. Спина его сморщилась. Нижняя губа зашлепала. Замахали ресницы.
Асмодей Иштарович посмотрел на Покусаева с любопытством. Прищелкнул. Одобряюще закивал.
Илья Ильич продолжал:
«На вид они, доктор, скажу я вам, ничего такого особенного. Вроде крысенышей или дамских собачек. Небольшие. То есть не так чтобы очень небольшие. А честно сказать… Всякие.
Например, у табачного киоска такой кабанюка сидел, что не приведи господи.
Пятак, рыло, глазюки красные – угольки, сидит и думает, пакость такая, что я его, собаку, не вижу!»
Илья Ильич вдруг с удовольствием хмыкнул. Но тут же скис, снова опасливо заозирался. И продолжал:
«Потом я смотрю, идет мне навстречу гражданин, вполне себе ничего, прилично одетый, в куртке. А на плече у него сидит такая шушера! На дохлую кошку похожа.