Светочи Тьмы - стр. 37
В себя он приходил с болью и мучениями, как после самого тяжкого похмелья. Вместе с кашлем из горла выливалась озерная вода, а щеку до крови царапала озерная галька.
– …Ты там никому не нужен. – Послышался над головой мелодичный голос.
– Так же, как и ты, – прохрипел он.
– Тебе рано, старик.
– Мне поздно, нежить.
– Не тебе решать. – Она присела рядом, почти ласково провела ладонью по его редким, слипшимся от воды кудрям. От ладони веяло могильным холодом.
– А кому? – Август не стал открывать глаз, втянул голову в плечи, чтобы ускользнуть от этой смертельной ласки. – Тебе?
– И не мне.
– Тогда зачем спасала? – Все-таки он открыл глаза. Стало интересно, что она скажет.
– Я не спасала. – Холод исчез вместе с той, кто его породила. Албасты отошла от Августа, уселась на большом черном валуне, подтянув колени к подбородку. – Тебе еще рано, вот и все.
– Устал я, – пожаловался он и попытался сесть. Получилось не с первого раза, но он мог быть упрямым. – Отпусти ты меня, нежить, – сказал с мольбой в голосе.
– Я и не держу.
– А кто тогда меня из озера вытянул? Зачем я тебе? Поиграться?
Она ничего не ответила, даже не глянула в его сторону. Сейчас она как никогда была похожа на девчонку, обыкновенную земную девчонку. Живую и славную. Вот только ему ли не знать, что она уже давно неживая. Нежить…
– Ты еще не завершил свой путь, старик, – заговорила наконец албасты. – Рисунок твоей жизни не закончен.
– А ты видела? – спросил Август, мотая головой.
– Я знаю. Сколько бы ты не убивал себя, у тебя ничего не получится, пока ты не пройдешь свой путь до конца. Уйти не получится. – Албасты обернулась, посмотрела на него черными дырами глаз. Эти черные дыры на девичьем лице выглядели чудовищно страшно, напоминая, что разговаривает он сейчас не с живым человеком, а с чудовищем.
– Я не ухожу. – Август и сам знал, что врет. То, что он пытался сделать, иначе, чем побегом, не назовешь. Он пытался сбежать из этой серой жизни, а жизнь его все никак не отпускала. – Мне просто нечего здесь больше делать, нежить.
– Ты просто боишься, старик.
– Тебя? – Август горько усмехнулся.
– Не меня и не за себя. Признай, что ты боишься за того мальчишку. Боишься, но тебе проще умереть самому, чем сделать хоть что-нибудь для другого.
– Они все мертвы, – сказал Август едва слышно. – Те, для кого я был готов жить, умерли. Я весьма опасный приятель, нежить.
– Они так не считали. Они любили тебя. Даже этот мальчишка тебя любил.
– Почему любил? – В голове словно ударили в набат. Август поморщился от боли, сжал виски руками. – Почему любил, а не любит?! – Его голос был слаб, он едва-едва заглушал раскаты в голове.