Светочи Тьмы - стр. 24

Подумалось вдруг, что можно было открыть на имя Леонида банковский счет, воспользоваться которым парнишка смог бы при достижении совершеннолетия. Ждать оставалось недолго, всего какой-то год. Но дело было сделано, и Август надеялся, что парень сумеет распорядиться полученной суммой с умом.

Он и распорядился. Накупил сладостей мелюзге, новый кафтан глухонемому прислужнику Тихону и подарок самому Августу. Это был блокнот для записей, дорогой, обтянутый тисненой телячьей кожей с плотными и хрусткими страницами. Как же давно Августу не дарили подарков, чтобы вот таких – от чистого сердца и от души! Это было такое приятное чувство, что Август пообещал и себе, и Леониду, что непременно использует блокнот по прямому назначению, станет вести дневник. Ничего особенного, просто забава и тренировка мозгов, чтобы не ржавели и не скрипели от безделья. Здесь же можно будет делать кое-какие наброски, касающиеся их с Леонидом совместной работы. Вот такая двойная польза!

Строительство башни, которую Леонид продолжал называть светочем, а сам Август именовал по-простому Свечной, шло споро. Не было заминки ни в деньгах, ни в рабочих руках. Агния Горисветова не скупилась. С Августом они по-прежнему виделись мельком, в лучшем случае обменивались вежливыми приветствиями, но чаще всего графиня избегала его общества. Эта странность Августа не расстраивала, а лишь слегка удивляла. Даже тех мгновений, что выпали на их общение, хватило, чтобы оценить поразительную, какую-то нездешнюю красоту этой женщины. Будь Август помоложе, он бы сказал – опасную красоту. Но Август был немолод и сердце его принадлежало одной единственной женщине, неизбежной встречи с которой он ждал с нетерпеливой радостью. И потому красоту Агнии он оценивал исключительно с художественной точки зрения. Пару раз ему даже хотелось испросить разрешение нарисовать ее портрет. Желание это исчезло в тот самый момент, когда он увидел картину, написанную одним из воспитанников приюта. Это был не портрет Агнии, это было ее почти ожившее отражение. Сходство было таким поразительным, что поневоле делалось страшно. А еще стыдно за свое желание потягаться с настоящим гением. Потому Август занялся другим, тем, что получалось у него лучше всего. Пока еще даже лучше, чем у Леонида.

Эту медную табличку он заказал у лучшего гравера Чернокаменска. На табличке с каллиграфическим изяществом было выведено имя и фамилия Леонида, а надпись под ней настаивала на том, что именно он, Леонид Ступин, является создателем Свечной башни. Там же имелась и дата, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.