Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального - стр. 12

Воля Чубайса привела к тому, что при первой же встрече Гайдар четко осознал, что в партнерстве с ним он всегда будет вторым, ведомым, – и, полностью приняв эту позицию, никогда даже не пытался оспаривать его лидерство.

Чубайс рано осознал ключевую роль денег. По ряду воспоминаний, в середине 80-х он стал лидером ленинградского кружка либеральных экономистов не только в силу возраста (он родился в 1955 году) или включенности в «программу Андропова», но и потому, что его друг П. Филиппов обеспечил финансирование выращиванием на продажу цветов.

Сам Чубайс отрицал значимость этого фактора и подчеркивал, что сам цветами не торговал. В этом проявилась понимание им второго веления времени: важности правильного имиджа. Недаром, насколько можно вспомнить, именно возглавленная им РАО «ЕЭС России» первой стала платить ключевым СМИ за согласование (и при надобности вычеркивание) упоминаний «чувствительных» лиц и фактов. Необходимость же фактической цензуры при помощи подбора кадров была провозглашена группой Чубайса еще в 1990 году.

Наряду с Адамовым и Аксененко он входил в тройку выдающихся российских государственных менеджеров, которые по своим качествам настолько превосходили государство, что оно не могло поставить им задачу, и им приходилось направлять свою деятельность самостоятельно.

Хотя Чубайс крайне плох как линейный менеджер, он умеет создавать крупные, активные и влиятельные социальные группы, обогащающиеся за счет проводимых им преобразований и потому являющиеся его социально-политической и, вероятно, экономической базой. Этот образ действия выделяет его из деятелей продолжающейся вот уже более четверти века эпохи национального предательства.

Чубайс не только систематик, вылавливающий главное для себя из информационного хаоса, но и отличный индивидуальный психолог: в 90-е ненавидевшие его губернаторы выходили из его кабинета со слезами благодарности, – ничего от него не получив.

Обладает прекрасными связями на Западе, прежде всего с демократической частью американского истеблишмента. С 1992 года простейшим способом втереться в доверие к представителям Запада – будь то политики, чиновники или представители корпораций – была похвала в адрес Чубайса: она автоматически приносила «знак качества» и делала вас «своим».

Его моральный уровень выше среднего реформаторского. Представления об избыточной аморальности вызваны эффективными приемами психологического давления, среди которых важное место занимает агрессивная демонстрация беспредельной наглости. Недаром фраза «Наглость города берет», ставшая неформальным символом либеральных реформаторов, приписывается именно ему.