Светлый путь в никуда - стр. 12
– Мы пока не знаем точно, но это вещь отсюда, из кабинета. И, Федор Матвеевич, обратите внимание. Я не специалист, но даже я вижу, что это – настоящий Поленов, – эксперт указал на небольшую картину в нише кабинета. – А там над ее письменным столом картина Ильи Глазунова. А вот здесь, похоже, пейзажи Коровина. Это ценные картины. И ничего убийца не взял. На ее дочери золотой браслет и кольца на пальцах. В гостиной на диване – ее сумка, и там портмоне и кредитки. Все на месте.
– А мобильный дочери?
– Тоже. Он старой модели, – откликнулся начальник УВД. – Сотрудники его изъяли как вещдок, но там нет подключения к интернету – старая модель, только звонки. Будем проверять.
– Двоих убил чисто, ее же, столетнюю старуху, вот так зверски кроваво, – полковник Гущин вглядывался в лицо Первомайской. – Катя, подойди сюда. Ближе. Еще ближе. Ты на месте преступления. Не время чувств лишаться, как тургеневская барышня.
– Я в порядке, Федор Матвеевич, – Катя произнесла это сквозь стиснутые зубы.
Запах крови. Он наполнял душный кабинет. Давность смерти – двенадцать часов… Потом запах станет еще хуже.
– В релизе для прессы о том, что способ убийства отличен, – тоже ни слова. Все три жертвы погибли от огнестрельных ранений. Так объявишь журналистам.
– Понятно. Я сейчас же займусь составлением релиза, – Катя смотрела на Первомайскую.
Зимовье зверей… свет солнца и тени…
– Чуть позже напишешь. Что скажешь об этом деле?
– Федор Матвеевич, это не ограбление.
– Не ограбление. Убийство, причина которого нам неясна. Когда убивают несколько человек в доме, какие могут быть цели?
– Никаких, если убийца псих ненормальный, маньяк-садист.
– А если не маньяк?
– Ненависть. Ненавидит всех, всю семью желает уничтожить под корень.
– А еще?
– Хочет убить кого-то одного из членов семьи. Именно этот кто-то – главная жертва и цель. Остальные убираются как свидетели убийства.
Гущин посмотрел на Катю и отошел от тела.
– Что можно сказать, исходя из последнего, об этом убийстве?
– Что целью была она… старуха, – Катя желала лишь одного – выскочить, как пробка из бутылки, из этого проклятого дома, из этого чертова поселка – гибрида «Московского писателя» и «Светлого пути». – Потому что ее убили вот так… страшно. А тех других застрелили, чтобы они не назвали убийцу.
– Там свидетелей привезли, кого успели разыскать, – в кабинет заглянул оперативник, – Федор Матвеевич, мы и таксиста нашли, его по телефону пока что опросили. А другие здесь.
– Пойдем поговорим со свидетелями, – сказал Гущин. – Но в релизе о них никаких упоминаний.