Светлые истории. Классика самиздата - стр. 3

Общее улучшение жизни в стране и демократические свободы неизбежно активизировали разные общественные силы, порожденные разными концепциями жизнеустройства, каждая из которых считала себя позитивной и правильной. Самыми громкими оставались пока силы, имеющие поддержку западной цивилизации.

За три года, которые Марина была с Русланом, ее избранник, начинавший с левацких лозунгов, перешел на националистическую риторику. Впрочем, если не вдумываться в смысл его слов, то все, что он говорил, можно было посчитать справедливым. Марине было с ним интересно, вдумываться ей не хотелось, она и не вдумывалась.

Хотя Руслан родился в знойных астраханских степях и по отцовской линии имел толику татарской крови, в его роду были крепкие украинские корни, олицетворяемые тетушками, жившими подо Львовом, у которых он проводил летние каникулы в школьную пору.

После периода любовных признаний, когда Руслан, «страстью сгорая», «так говорил» ей, как Марина хотела слышать и предвидела с первых минут их знакомства, они съездили к его тетушкам в путешествие, которое можно было бы назвать свадебным, если бы они расписались. Очень ей понравились экскурсии по старинным улочкам Львова, которые устроил Руслан, понравилась спокойная и добротная жизнь в тетушкиных селах, и сами тетушки ей понравились, и певучая их украинская речь, и она почти согласилась с Русланом в том, что «западенская» жизнь чище, краше и культурнее поволжской «азиатчины». Она бы и совсем с ним согласилась, если бы ее позвали жить в ту красивую сказку, которую нарисовали Руслан и его тетушки. Но пока ее туда не звали, и надо было жить, учиться и искать свое место под знойным астраханским солнцем, где ей в принципе тоже нравилось, где она не чувствовала себя чужой и где надеялась пригодиться.

Марина не была астраханкой. Астраханкой была ее бабушка, к которой Марина приехала из Казахстана, чтобы получить медицинское образование. Шансов поступить в институт в Алма-Ате у девушки не было. Жили они вдвоем с мамой в пригороде старой столицы, в старой пятиэтажке; лишних денег у них не водилось, к тому же школу она заканчивала в период сильного ослабления России, когда с русскими не считались всюду, и в Казахстане тоже.

Марина росла активной девочкой, любила участвовать в мальчишеских играх и не любила сидеть дома. Детство и юность, проведенные в южных краях, подарили ей смуглую кожу, тон которой выделялся даже на фоне загорелых волжанок, и восточные черты лица, но не степных луноподобных красавиц, а заостренные, как у горянки. Вслед за оценивающими ее людьми Марина сомневалась в чистоте своей родословной, разглядывая в зеркало нос, губы и подбородок, но мама всегда твердо отказывала ей в наличии восточных кровей, – как степных, так и горных, – называя отца, которого девушка не знала, русским.