Светлячок надежды - стр. 58

Харриет берет у Десмонда мою карточку.

– Я назначила магнитно-резонансное сканирование. Санитары сказали, она сильно ударилась о землю. – Доктор смотрит на меня, и я снова замечаю его оценивающий взгляд; наверное, считает меня чокнутой. Белая женщина средних лет в дорогой одежде, которая без видимой причины падает ничком.

– Поправляйтесь, мисс Харт. – Его участливая улыбка вызывает раздражение, но он быстро уходит.

– Слава богу, – вздыхаю я.

– У вас был приступ паники, – говорит Харриет, когда мы остаемся одни.

– Глупости.

– У вас был приступ паники, – повторяет Харриет, уже мягче. Она откладывает карточку и подходит к кровати. Ее лицо, слишком резкое, чтобы считаться красивым, отличается царственным, невозмутимым спокойствием, но глаза принадлежат трогательной женщине, которая, несмотря на строгие черты лица и чопорность, – которая глубоко сочувствует людям. – Насколько я понимаю, у вас была депрессия? – спрашивает Харриет.

Я хочу солгать, улыбнуться, рассмеяться. Но неожиданно киваю, стесняясь собственной слабости. В каком-то смысле я действительно предпочла бы сердечный приступ.

– Я устала, – тихо говорю я. – И почти не сплю.

– Я выпишу ксанакс, чтобы снять тревожное состояние, – говорит Харриет. – Начнем с половинки миллиграмма три раза в день. Думаю, несколько сеансов психотерапии тоже не помешают. Если вы готовы приложить усилия, попробуем вам помочь вернуться в колею.

– История жизни Талли Харт? Спасибо, нет. Премного благодарна. Моим девизом всегда было не думать о том, что приносит страдания.

– Я кое-что понимаю в депрессиях, – говорит она, и я слышу укор и горечь в ее голосе. И вдруг мне приходит мысль, что Харриет Блум тоже разбирается в горе, отчаянии и одиночестве. – Депрессии не нужно стыдиться, Талли, и ее нельзя игнорировать. Может стать хуже.

– Хуже, чем теперь? Разве это возможно?

– Еще как, можете мне поверить.

Я слишком измучена, чтобы расспрашивать ее, и, честно говоря, не хочу знать того, что она мне может сказать. Боль в шее усиливается.

Харриет выписывает два рецепта и протягивает мне. Я смотрю на листки. Ксанакс против приступов паники и амбиен, снотворное.

Всю жизнь я избегала наркотиков. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять почему. Когда ты все время наблюдаешь, как твоя мать ловит кайф, потом ходит, спотыкаясь, и блюет, то видишь все страшные последствия наркотиков.

Я поднимаю глаза на Харриет.

– Моя мать…

– Знаю, – останавливает меня Харриет.

Вот что значит жить в лучах славы – всем известна моя печальная история. Бедная Талли, не знавшая любви и брошенная матерью, хиппи и наркоманкой.