Светлая для тёмного лорда - стр. 34
Лирия осекается и принимается с ещё большим усердием накрывать на стол. Но сказанного не вернёшь. Нервно сминаю ткань юбки. Ну, как тут промолчать?
— А ты знала других? — спрашиваю тихо, помогая ей расставлять тарелки и раскладывать приборы. — Тех, кто был здесь до меня?
— Ну, конечно, — улыбается в ответ немного грустно.
— И знаешь, что с ними стало? — застываю с тарелкой в руке.
— Разумеется, — Лирия передёргивает плечами и хмурится, — тёмный лорд убил их чёрной молнией. Не сразу. Говорят, перед этим зверски помучил.
По спине бежит холодок страха. Руки леденеют. Выходит, это всё-таки правда, а не глупые слухи, которые придумали мои случайные попутчицы.
— Эта уже лишняя, — Лирия с прежней улыбкой забирает у меня из рук третью тарелку. — Один, два, один, два, один, два.
Показывая пальчиком, пересчитывает приборы и посуду. Накрыто на двоих.
Пожимаю плечами — ей виднее, как бывает обычно. Вчера я ужинала вместе со всеми, но ведь это не значит, что так будет всегда.
В конце концов, мне даже больше понравилось есть в одиночестве после всех. Когда никто не сверлит тебя пристальным взглядом, намного приятнее наслаждаться едой. Тем более, всё такое вкусное и так аппетитно пахнет.
Втягиваю носом наполнившие столовую ароматы и предвкушаю воздушный омлет, тающий во рту и приятную кислинку апельсинового сока. Ммм!
— Поможешь сложить посуду? — Лирия подхватывает меня под локоть и увлекает за собой на кухню.
Вместе с ней убираем в пакеты оставшиеся с вечера блюда с пузатыми крышками, кувшины и другую посуду из ресторации. Лирия сверяется с листком пергамента и хмурится:
— Не хватает квадратной формы для запекания и салатницы.
— Ой! Они в холодильном шкафу! — метнувшись в сторону, распахиваю дверцу ящика и задираю голову. — Там оставалась сырная запеканка с грибами, совсем нетронутая, я убрала. Не выбрасывать же!
Смотрю беспомощно на квадратную форму для запекания и салатницу, занятые едой, затем — просяще — на Лирию.
— Ты такая хозяюшка, Селена, — девушка наклоняет голову на бок. — Хм, это так мило, что ты заботишься о подобных вещах, но поверь — никто в этом доме не станет есть разогретое. Твой господин признаёт только новое и свеженькое.
Уголки губ Лирии опускаются вниз, когда она скользит по мне сочувствующим взглядом. И я вдруг понимаю всю двусмысленность прозвучавшей фразы. Будто мы не про еду сейчас говорим. Вернее, не только про еду.
Наверное, я так жалко выгляжу сейчас, что Лирия передумывает:
— А, знаешь, не страшно, — машет беззаботно рукой. — Оставляй, если хочешь. Отнесу в расходы на бой посуды, включим в счёт, твой и не заметит. Он никогда не придирается.