Свет упавшей звезды - стр. 19
К дереву, которые здесь росли почти у каждого дома, на палках были привязаны Нюта и Даша. Ну, с Нютой понятно, но как они Дашку умудрились так прикрутить?
– А ну, ТИХО!
От моего вопля сидящая рядом со мной женщина вздрогнула и выронила чашку. Туанхо посмотрел так, что я испугалась, не вылетят ли у него глаза из орбит. Да и саму скрутило от боли.
Но собаки услышали знакомый голос и знакомую команду. И успокоились. Правда, изо всех сил стали высматривать, куда я спряталась. Теперь мне предстояло до них добраться.
Это оказалось нелегким делом. На крик ушли последние силы, да и сиделка моя всполошилась. Повинуясь ей, Туанхо снова помешал мне встать.
Да что это такое! Я возмутилась. И заставила себя успокоиться – нервы никогда не помогали решить проблему. «Спокойствие! Только спокойствие!» – девиз не только «красивого мужчины в самом расцвете сил», но и любого собачника. И я решила действовать аккуратно, но настойчиво. В конце-концов, раз меня лечат, а Дашку не убили, значит, мы им зачем-то нужны?
Я повернулась к Туанхо и сделала жест, словно я ем. А потом ткнула пальцем в собак:
– Нюта? Даша?
Он понял. Что-то сказал, и через несколько минут мне принесли две миски с кашей. Я вздохнула: собакам без мяса… Как бы объяснить? Но в голову ничего не приходило, и я просто кивнула, подтверждая, что это собакам можно.
– Нюта! Даша! – привлекла я внимание собак, – Лежать!
Они выполнили приказ, и парнишка, которому вручили миски, смог спокойно поставить их не землю. Как только он отошел, я скомандовала:
– Можно!
Они на самом деле проголодались. Каша исчезла в мгновение ока и, успокоившись, сытые собаки улеглись под деревом. Привязь их беспокоила, но они слышали мой голос, а значит, все было в порядке.
Но не для меня. Собаки на привязи, в окружении незнакомых людей… Подходи, кто хочешь, делай, что хочешь. Дашка то за себя постоит, а вот Нюта… Лабрадора можно на части резать, шкуру с живого снимать, а он лишь хвостом вилять будет. И я настойчиво поползла к выходу.
Женщина всполошилась. А Туанхо махнул рукой, что-то ей сказал и подхватил меня на руки. Через несколько минут я оказалась во дворе, на низком помосте, который стоял тут же, у дерева. Одеяло сползло, и оказалось, что меня переодели.
Широкая юбка темно-синего цвета и простая кофта, подхваченная синим поясом. На ногах – что-то, похожее на носки, только сшитое из грубой ткани – здесь все в таких ходили. А сверху обычно обували те самые плетеные из соломы дырчатые лапти, подхваченные веревками на лодыжках. Только кое-кто из мужчин носил кожаные сапоги, или что-то вроде ботинок с крагами.