Свет - стр. 64
Для них я – убитая горем королева, которая потеряла жениха и теперь желает объединить раздираемый мятежом Хайбелл, вернув Шестому царству стабильность.
Сплетни пожаром разнеслись по городу. Не сомневаюсь, что уже по всей Орее разлетелись тысячи ястребов с посланиями. Мы с Ману подтвердили, как все было, и теперь, когда прощальный обряд почти завершен, я могу сгонять это жаркое пламя сплетен куда захочу. Пока я у жителей на хорошем счету, могу заполучить желаемое в Шестом царстве и укрепить с ним союз.
По всей аллее гудит певческий голос, ударяя по ушам нежелательной волной. Кеон переминается с ноги на ногу, явно злясь, что нам приходится здесь сидеть, – и мы с Ману разделяем его чувства.
Наконец, раздается последний удар колокола, и советники Пятого королевства заворачивают тело принца в тот же пурпурный гобелен, что развешан на улицах. После этого они уносят его под ужасное песнопение, чтобы упокоить в усыпальнице рядом с отцом. На этом обряд заканчивается.
Зеваки на улицах не собираются расходиться. Им хочется посмотреть эту чудовищную процессию, потому что большинство вряд ли когда-то еще увидит членов королевской семьи, не говоря уже о тех, что прибыли из соседних королевств. Они смотрят, как меня ведут с портика и через площадь. Зовут, когда я прохожу мимо пустого саркофага к своей карете, голубое знамя – единственное, что нарушает цветовую гамму Пятого королевства.
Ману и Кеон идут за мной, и мы возвращаемся к замку долгим и ухабистым путем. Я стараюсь казаться спокойной, когда поворачиваюсь к окну, машу рукой людям, которые выкрикивают мое имя. Они хотят взглянуть на меня. Большинство вспоминают моего почившего мужа, который внезапно скончался. И это довольно забавно, поскольку я не думала о нем с тех пор, как увидела его тело, дрейфующее в море.
Когда мы подъезжаем к замку, я прощаюсь с этим бесстрастным выражением лица, опускаю занавеску на окне и, вздохнув, откидываюсь на спинку.
– Как ужасно они почитают усопших. Не понимаю, почему жители Пятого королевства придумали такой бестолковый и нелепый обряд. Их традиции сильно уступают нашим.
– Ничего скучнее в жизни не видел, – говорит Ману, расставляя ноги шире, насколько позволяет тесное пространство. – Только представь: умираешь мучительной смертью у всех на глазах, а потом королевство выставляет твое разлагающееся тело напоказ. Все, умирая от скуки, пытаются взглянуть на твой труп и слушают, как кучка стариканов звонит в колокола и три часа подряд воет. – Его передергивает. – Истинная трагедия – это их пение.