Свет маяка - стр. 13
Дернулась, в очередной попытке вырваться и ощутила острую боль в заломленной руке, охнула.
– Верони, послушай… – парень собирался что-то сказать и разжал захват – Мика едва не сломала себе руку в попытке вырваться.
Судя по ярости в глазах, еще ничего не закончилось.
– Ты невыносимый подонок, – тяжело дыша, сообщила и таки хотела отвесить пощечину. От разочарования что не полегчало, что лавина так и неслась не теряя в скорости. Уже причиняя страдания самой Микаэле.
Северин сделал всего один подшаг, поймал занесенное запястье и… снова обездвижил. А потом впился в ее губы поцелуем.
Мика опешила настолько что замерла в нелепой позе. В ушах зашумело, глаза широко распахнулись, а потом девушка едва не лишилась чувств. Ярость, раздражающий запах, холодный ветер и теплое тело, плотно прижатое к ней – все смешалось. Его твердые губы, рука в волосах, которая не давала отстраниться.
Мика не собиралась отвечать, но, кажется, здравый смысл окончательно махнул рукой, развернулся и пошел на выход. Ресницы опустились, она расслабилась и вцепилась руками в его предплечья, отвечая на поцелуй, который тут же превратился в самый настоящий захват.
От их губ по всему телу растеклись мурашки и волны тепла, а от крепких объятий и возмутительного доминирования у Мики подогнулись коленки. Ее никто никогда так не целовал. Словно наказывая, будто имеет полное право. По позвонку, где-то глубоко внутри прокатились искры, рассыпались по всему телу и собрались внизу живота.
Она застонала, ощутила как парень прикусил ее губу и… резко очнулась.
Лавина рухнула в пропасть, разбилась, рассыпалась в никуда.
Магия поцелуя закончилась.
Мика оттолкнула его, а Северин выпустил. В его фиолетово-серых глазах все еще сверкала победа, замешанная на злости и возбуждении. А Верони, растерянная, держалась пальцами за губы. Сердце колотилось так громко, что его, казалось, было слышно на десятки метров.
– Успокоилась? – холодный голос вообще никак не вязался с тем, что «слышала» Микаэла.
От парня все еще расходилась масса эмоций. Они пахли им, они щекотали ее собственные нервы и звучали в унисон с ее проснувшимся либидо. Сглотнула потрясённо, но Северин почти мгновенно закрылся. Стало холодно. Он спокойно застегнул пуговицу пиджака, на лице привычное ехидство:
– Если рука не болит, а вопросы закончились, то поехали уже. Мы отстаем от графика.
– Что это было? – почти прошептала.
– Твой собственный метод – шокотерапия, – Ламер фыркнул, – не бить же тебя.
Почти брезгливо. Неприятно до глубины души. Возбуждение мгновенно скукожилось, испарилось, словно политое кислотой. На смену ему пришла удушливая волна унижения и едкой вины.