Свет, который мы потеряли - стр. 12

Уголки твоих губ вздернулись.

– Не-ет, только не с горгоной Медузой. Не вижу у тебя на голове змей.

Я тронула свою прическу:

– Ты не видел, как я выгляжу по утрам.

Ты посмотрел на меня с таким видом, будто тебе очень захотелось увидеть меня утром.

– Не помню, говорил я тебе, что мне очень жаль? Ну, что так все получилось. Между нами. То есть мне, конечно, не жаль, что я поцеловал тебя тогда. Но, – ты пожал плечами, – мне очень жаль, что так случилось потом. Понимаешь, я хотел сделать как должно. Со Стефани. Жизнь – она…

– Сложная штука, – закончила я за тебя. – Все нормально. Это было тыщу лет назад. И ты просил у меня прощения. Даже два раза.

– Я все еще думаю о тебе, Люси, – сказал ты, глядя в стакан, где уже не осталось ни капли виски.

Интересно, сколько ты выпил?

– Все думаю о той развилке, помнишь? «В осеннем лесу, на развилке дорог…», о том, что бы было, если бы мы… Мы с тобой, как две дороги, которые разошлись в разные стороны.

Сейчас я бы рассмеялась, назови ты нас дорогами, но тогда это прозвучало очень романтично – ты процитировал Роберта Фроста.

Я оглянулась, посмотрела на Алексис и Джулию. Попивая мартини, они наблюдали за нами. «Все нормально?» – одними губами спросила Джулия. Я кивнула. Она постучала пальцем по часикам и вопросительно пожала плечом. Я тоже пожала – двумя. Она кивнула.

Я повернулась к тебе. Великолепный, нежный. Хочет меня. А что, не подарок ли это на день рождения? Кто-то на небесах постарался.

– А если говорить о дорогах, – сказала я, – порой бывает, что снова попадаешь на ту же развилку. Получаешь новую возможность зашагать в одну сторону.

Господи, какие мы были глупые! Молодые и глупые. Даже слишком.

Ты посмотрел на меня в упор, твои синие глаза были мутноваты, но все равно притягательны.

– Я хочу поцеловать тебя, – сказал ты и потянулся ко мне.

И поцеловал. А у меня снова возникло чувство, будто сбылось мое пожелание на день рождения.

– Пойдем сегодня со мной… ко мне, а, Люси? – спросил ты, убирая выбившуюся прядь мне за ухо. – Так не хочется возвращаться домой одному.

Я видела в твоих глазах печаль – печаль одиночества. И мне хотелось это хоть как-то исправить, хотелось стать для тебя целебной мазью, лекарством, волшебным бальзамом. Мне всегда хотелось сделать твою жизнь легче. До сих пор делаю. В этом моя ахиллесова пята. Или, скажем, зернышко граната. Как и Персефону, оно всегда заставляло меня уступать.

Я взяла тебя за руку, поднесла твои пальцы к губам и поцеловала:

– Да, пойду.

Потом мы лежали на твоей кровати, комнату освещали лишь огни города, проникающие сквозь щели в занавесках. Ты лежал с краю, обнимал меня, положив ладонь на мой голый живот. Мы оба устали, мы вполне удовлетворили друг друга, мы все еще были немного пьяны.