Сверху - стр. 12
– Вода опять не утекает! – послышался из ванной раздосадованный голос Тамары.
– Наверно, труба забилась, – вздохнул отец, как раз проходя мимо комнаты Миши. – Придётся всё же вызвать вечером сантехника.
– Все завтракать! Быстро! – позвала мама, хлопая дверцей приёмного отделения.
– У меня планшет после зарядки завис! – обиженно сообщила Маша. – Я в школу не иду!
– Хватит хитрить! – строго отреагировала мама. – Ты почему до сих пор не в форме?! И почему Тамара не сделала тебя косу?
– Я себе-то не успеваю! – тут же отозвалась старшая сестра, выскакивая в коридор в халате и мокром полотенце, обёрнутом вокруг головы.
– Опять сырники и омлет! – возмутился отец. – Сколько можно?!
– У них что-то там с мясным оборудованием, – извиняющимся тоном пояснила мама, словно в этом была её вина. – И каши третий день не варят.
– Машка, ты зачем измяла мою юбку! – закричала Тамара.
Миша стоял на пороге своей комнаты и с лёгкой улыбкой слушал, как члены семьи бурно и эмоционально общаются. Он любил такие повседневные моменты, потому что они и составляли суть семейной жизни.
Наконец все собрались за кухонным столом. Мама раздала контейнеры с завтраком, отругала Машу за помятую юбку сестры, отчитала Тамару за слишком длительные сборы и напомнила Мише о том, что вечером ему предстоит навестить бабушку в доме престарелых. Пришлось ему приложить усилия, чтобы подавить тяжёлый вздох и молча кивнуть, потому что отлынивать от этой щекотливой социальной миссии означало не уважать старость и не почитать истоки народа.
Миша не любил навещать бабушку, потому что она нещадно его критиковала и всё время выражала недовольство его «посредственными» успехами. В прошлый раз она целый час распинала внука за четвёрки по литературе и истории и предрекала ему предательство семьи и Родины из-за подобного легкомысленного отношения к культурному наследию нации.
Сырники сегодня оказались на редкость нежными, а вот омлет удручил резиновой текстурой и отсутствием внятного вкуса. Отец начал было ворчать по поводу социальной важности и нужности отдельных категорий населения, но мама пнула его ногой под столом, и дальше завтрак проходил уже в полном молчании.
Дети вышли из дома одновременно, но на проспекте Миша с младшей сестрой повернули направо, к школе, а Тамара налево, поскольку институт, в котором она училась на металлурга, располагался в южной части города, совсем близко от дамбы. Всю дорогу Маша щебетала не замолкая, но Миша её практически не слушал. Следя за тем, чтобы она не наступала в лужи, он думал только о Нине, к которой никак не мог подступиться из-за позорной робости. Отодвигая ветви персиков, отяжелевшие из-за дождя, он пытался предугадать, как одноклассница могла бы отреагировать на это предложение. Больше всего его беспокоило, что её уже мог пригласить кто-нибудь другой.