Свергнутые боги - стр. 27
Неожиданно Стольник почувствовал боль в спине – резкую, пронзающую, заставляющую выгнуться и сдержать хрип, пытающийся выпрыгнуть из груди.
Повернувшись, он увидел маслянистые, слезящиеся удовольствием глаза санитара с резиновой дубинкой в руках. Тот с интересом разглядывал его, наблюдая реакцию на произведенный удар. Это был невероятно крупный мужчина; не юный, но еще не шагнувший за черту увядания; под два метра ростом и очень плотного телосложения; широкоскулый, с маленькими глазами и ртом, обрамленным тонкими усиками; узким лбом и бессмысленным взглядом. Его звали Равиль.
На днях Стольник видел, как этот санитар с замашками садиста лупил резиновой дубинкой ветхого старичка, чем-то ему не угодившего. Равилю все прощалось, поскольку ему повезло родиться младшим братом того, кто сейчас являлся главврачом этого заведения. Ринат Рашидович постоянно ругал брата-садиста, пытаясь предотвратить жестокие выходки, но уволить не мог, чтоб не выпустить из-под контроля и не дать загреметь в тюрьму.
– Зачем ты это сделал? – спокойно и с искренним интересом спросил Стольник.
– Что, говнюк? Ты еще будешь говорить, что мне делать? Сядь и молчи, – скомандовал санитар Равиль.
– Я и так сижу и молчу, – резонно заметил пациент в ответ на «доброжелательность» медработника и отвел глаза, взглянув в окно.
За окном пели птицы и сияло ясное солнце. Все же на улице лучше, чем в дурдоме. Если бы он знал, куда идти, он бы ушел.
Резкая боль в голове вернула в действительность. Удар резиновой дубинкой пришелся чуть выше левого виска.
– Не переговаривайся больше со мной, придурок, – еще больше сощурив глазки и угрожающе сморщившись, скомандовал санитар, показывая ему в лоб дубинкой.
Стольник понял, что если он сейчас ответит, то получит очередную порцию боли, поэтому снова устремил взгляд в окно. Оказывается, если думать о чем-либо хорошем, боль не особо чувствуется.
Санитар в очередной раз ощутил себя карающим богом этого микромира, после чего потерял интерес к безвольному психу и направился дальше.
Человек без памяти, нареченный именем Харитон и кличкой Стольник, ставшей фамилией в хрониках больницы, думал о справедливости мира.
Он задавал себе вопросы. Почему сильный имеет право издеваться над слабым? Значит ли это, что, чтоб тебя не обижали, надо стать сильней? Тогда что, придется обижать тех, кто слабей? А в чем смысл? Ведь тогда и на тебя вновь может найтись более сильный. Пока Стольник понял одно: ему не нравилось, когда его бьют, это мешало созерцать тишину. В следующий раз он не позволит ударить себя.