Сверчок - стр. 9
В «Борисе Годунове» П. выступил как единомышленник Н. М. Карамзина, всегда стремившегося подчеркнуть ответственность аристократии за судьбу государства: мнение народное представало как объект манипуляций, движущей силой событий оказывалось провидение – Божий суд, от которого не суждено было уйти ни Годунову, ни Отрепьеву.
Один из наиболее значимых аспектов созданной П. в трагедии картины мира – историзм, не знающий ограничений и распространяющийся на идеологию, социальную и индивидуальную психологию, культурный быт и язык, требующий точности в деталях, отказывающийся от аллюзий, но связывающий историю и современность как на уровне длящихся историч. «сюжетов» нац. истории, так и на уровне единства нац. историч. памяти; историзм скорее универсальный, чем национальный, где подлинной и единственной мерой понимания и оценки историч. событий оказывается христианская этика.
В Михайловском были написаны неск. глав «Евгения Онегина», который стал своего рода дневником П., отразившим не только развитие героев, но и духовную эволюцию самого поэта. Осн. тема романа – соотношение лит-ры и жизни: восприятие действительности через посредство лит. текста осмыслялось в сложном контексте истории чувств (которая описывалась с помощью явных и скрытых отсылок ко многим произведениям) и расценивалось П. скептически как проявление провинциального мышления (ср. иронически окрашенные замечания о Татьяне, которая приняла Онегина за Грандисона).
В 3-й главе П. рассуждал о «романе на старый лад», в котором торжествовала добродетель, и о новом, в котором восторжествовал порок. «Евгений Онегин» начинался как сочинение в новейшем вкусе, как рассказ о «москвиче в гарольдовом плаще», где «русская хандра» соотносилась с «англицким сплином», но закончиться он должен был «на старый лад» – отказом Татьяны – в абсолютном несоответствии духу новой эпохи.
Вместе с тем мотивы долга, личного достоинства и чести сочетались с темой невозможности взаимопонимания в мире, где царят рок и случай, отнимающие любовь и надежду, где малозначимый поступок способен повлечь за собой самые серьёзные последствия и где переживание необратимости времени и поступка стало доминантой самосознания героев и автора.
Восстание 14(26).12.1825, следствие и суд над заговорщиками П. воспринял двойственно. Лично зная мн. участников событий, он относился к ним сочувственно, в первую очередь к И. И. Пущину и В. К. Кюхельбекеру, которых до конца жизни считал своими друзьями (см., в частности, послание «И. И. Пущину»), – неслучайно в его стихотворениях возникала тема «милости к падшим» [«Стансы» («В надежде славы и добра…»), 1826, опубл. в 1828; «Пир Петра Первого», 1835, опубл. в 1836; и др.];