Свадебное путешествие - стр. 53
За десертом Габриэлла спросила его:
– Ник, вы утверждаете, что полюбили Элен. Возможно, в Америке слово «любовь» имеет не столь большое значение, как у нас?
Ник с самым простодушным видом произнес:
– Я еще никогда не испытывал подобного эмоционального подъема. Я не могу выразить словами, что я чувствую сейчас. По-моему, это и есть любовь.
По мере того как он входил в образ искреннего молодого человека, эта роль все больше и больше нравилась ему. Он продолжил:
– Мне до сих пор не было знакомо такое чувство, как истинная нежность. Я уверен, что это верный признак настоящей любви.
– Мне по душе ваша искренность, – сказала Габриэлла. – Однако я хочу вас предупредить. Если вы и в самом деле имеете серьезные виды на Элен, то вам придется смириться с присутствием в ее жизни, пусть даже невидимым, ее сестры Лидии. Малейшее пренебрежение по отношению к ее светлой памяти может нанести ей смертельный удар. Наша семья состоит из четырех человек. Если бы в нашей семье не произошло это несчастье, то вы познакомились бы с замечательной девушкой. Она мертва. Но не для нас.
Элен начала было протестовать, но Габриэлла пригласила Ника подняться на второй этаж и провела его в комнату Лидии. Для него это было суровое испытание. Ему пришлось войти в комнату с закрытыми ставнями. Кровать Лидии была застелена белым покрывалом. На комоде выстроились в ряд мягкие игрушки, словно в ожидании возвращения хозяйки. По соседству с ними стояла фотография девушки. Большие лучистые глаза и отливавшие серебром волосы светились в полумраке. Другая фотография была сделана на пляже, когда она пыталась поймать на лету синий мяч. Оторвавшись ногами от песка, она парила над землей.
– Она летает, – сказала Габриэлла. – Уже тогда она была ангелом.
– Хватит, мама. Идемте, Ник.
В коридоре Элен обернулась к нему:
– Моя мать сохранила эту комнату пыток. Я стараюсь пройти мимо, и в то же время мне хочется войти. Порой я вхожу в нее и плачу.
– Поедем в Сан-Франциско, и я исцелю ваши раны.
Он понял, что настал момент удвоить усилия. На его затылке выступили капли пота. Бежать как можно быстрее из этого дома. От матери, в глазах которой уже не осталось слез, но душа навсегда погрузилась в траур.
В гостиной за чашкой кофе Ник надеялся, что мрачная атмосфера наконец рассеется. Габриэлла была занята поисками кофейных ложек, упрятанных куда-то прислугой. Она предложила ему сахар.
– Спасибо, не надо, – сказал Ник. – Ни сахара, ни молока. Я пью только черный кофе.
Запертый в кладовке, пес жалобно скулил. Ему хотелось бы превратиться в немецкую овчарку, чтобы вонзить острые клыки в ногу гостя. Однако он был всего-навсего несмышленой малюсенькой собачонкой, крошечным Давидом на четырех лапах.