Свадьба любой ценой - стр. 16
Он сунул швейцару деньги с просьбой заказать поздний обед для него и Амелии.
– Ты любишь суши? – спросил он Амелию.
Она кивнула, замедляя шаг, когда они вошли в вестибюль. Она перевела взгляд со стойки службы безопасности на люстру, подвешенную тремя этажами выше, затем на просторную гостиную с шелковым ковром, свежими цветами и красочным аквариумом в задней стене.
Когда лифт звякнул, она обняла себя руками и опустила голову, торопливо входя вместе с Хантером.
– Не смущайся, – сказал он, прикладывая к панели большой палец, чтобы получить доступ на свой этаж. – Ты знала, кто я, когда мы встретились. – Он удивлялся, что она не принимала такой уровень комфорта как должное, как делали Иден или Венна.
– Это здание компании? – спросила она.
– Я и есть компания. – Эту утомительную правду и реальность было не изменить. Особенно после того, как он так упорно боролся за эту привилегию.
Она посмотрела на его лицо:
– А Венна?
– Она предпочитает, чтобы я управлял от ее имени. – Нил требовал, чтобы Венна сделала его своим доверенным лицом. Мачеха разозлила их обоих из-за участия супругов в компании, а у Венны всегда были другие интересы. Она оставила компанию Хантеру и поддерживала его решения. Но недоверие мужу доказывало, что с ее браком не все в порядке. Однако между смертью их отца, судебным разбирательством и свадьбой Хантера у них не было возможности во всем разобраться.
Двери лифта открылись, и Амелия радостно сказала:
– Знаешь что, Пейтон? Ты можешь выбраться из своего автомобильного кресла!
Хантер уселся на широкую скамью в холле и стал смотреть, как Амелия отстегивает Пейтон от кресла. Она немного успокоилась, взяв девочку на руки и поцеловав ее в щеку. Амелия закрыла глаза и довольно вздохнула, уткнувшись носом в шею малышки. Она вела себя так, словно соскучилась по дочери, хотя та не пропадала из ее поля зрения ни на секунду. Пейтон прижалась головой к плечу Амелии и открыла рот, чтобы прикусить кулачок. Теперь все казалось правильным в ее маленьком мире.
Чувствуя себя лишним, Хантер все-таки признал, как прекрасны мать и дочь. Они словно сошли с полотна эпохи Возрождения: опущенные ресницы младенца и свет, проникающий в пряди волос, обрамляющих лицо Амелии. Она была бледной, но кожа выглядела чистой и гладкой, а губы розовыми.
Ему захотелось поцеловать ее. Несмотря на то что они провели вместе только одну ночь, Амелия постоянно была в его мыслях. Он желал прикоснуться к ней.
Ресницы Амелии затрепетали – она поймала взгляд Хантера. Он отвернулся, злясь на себя. Сейчас не время уступать желанию, которое затуманит его здравомыслие.