Суженый. Невеста князя - стр. 12
– Хватит! – уже взорвалась Елена. – Потерпеть-то тебе только полгода, а истерику развела, словно я тебя на каторгу посылаю!
Графиня указала на три платья в шкафу и приказала:
– Вот эти три завтра отнесешь Параскеве и велишь ей выправить платья под себя.
– Слушаюсь.
Облегченно вздохнув, Елена подошла к трюмо и уселась на мягкую бархатную табуретку. Бутурлина начала перебирать свои распущенные волосы, стараясь не замечать, как по лицу Софьи, которая тихо стояла чуть в стороне, текут молчаливые слезы. Через миг графиня холодно спросила:
– И долго ты будешь слезы лить? Немедля причеши меня, мне в оперу пора ехать!
– Слушаюсь, барышня, – кивнула Софья и, подойдя к Елене, взяла в руки щетку для волос.
Она начала осторожно расчесывать жидкие светлые волосы Бутурлиной, стараясь не дергать локоны графини, зная, что за неловкость Елена может разгневаться. Не прошло и минуты, как Бутурлина жеманно заметила:
– Этот Григорченков полный невежа! Сейчас мне Ефим доложил, что он тепереча приходил к моему отцу, чтобы меня в жены просить. Он что же думает, что я для него? Ну, танцевала с ним полонез на последнем балу, и что ж? Сразу свататься? Притащился теперь в наш дом, да еще и со сватами! А сам-то до того скучен и обычен, что прям жуть как противен мне. И вообще, он слишком правильный. Нет, не пара он мне. Вот его сват Иван Аксаков красавец, балагур, и нрав у него такой заводной веселый.
– Барышня, господин Григорченков достойный и порядочный молодой дворянин, и родители его весьма богатые и уважаемые люди при дворе. Он мог бы стать вам хорошим мужем, – произнесла тихо Софья, смотря в зеркало на отражение лица графини.
Григорченков был одним из двух молодых людей, которых Софья встретила на лестнице вместе с Аксаковым чуть ранее. Она пыталась намекнуть Елене, что здесь, в России, есть достойные молодые люди, заслуживающие внимания, и ее Шарль по сравнению с ними был лишь ободранным наглым французом, умеющим только красиво говорить.
– Как ты смеешь мне указывать, нахалка?! – взвилась Елена и, резко обернувшись, вновь влепила Софье пощечину.
– Простите, барышня, – прошептала Софья, глотая от унижения горький комок в горле и понимая, что сказала лишнее.
– Ты смотри у меня, знай свое место! – зло добавила Бутурлина. – Я терплю тебя только оттого, что дворовые девки до того тупые и ленивые, что ничего не умеют, даже причесать как следует не могут. Потому ты пока при мне, но это лишь из милости, не забывай. Я ведь могу рассердиться и выгнать тебя на улицу! Пойдешь милостыню просить.
– Простите, барышня, не подумала, что говорю, – начала оправдываться Софья.