Суждено выжить - стр. 69
Через полчаса ад кончился. Самолеты без потерь, откуда пришли, туда и ушли. Артиллерия и минометы перенесли огонь вглубь нашего тыла. Наши прославленные соколы, чудом оставшиеся в живых, ходили по грешной земле пешком. Их самолеты лежали металлоломом уже далеко в немецком тылу на аэродромах.
По всему нашему переднему краю раздавались команды: «Приготовиться к бою!» Шли немецкие танки с десантами автоматчиков. За танками шествовала пехота. Немцы шли уверенно. На многих узколицых мордах были видны улыбки. Ударила наша артиллерия. Вначале интенсивно, а затем поредела и быстро смолкла. Немецкая пехота залегла. Танки шли. К нам в дот на КП батальона пришел Голубев. «Товарищ полковник, вас ищут», – доложил я. «Кто?» «Кажется, командующий».
Голубев внимательно разглядывал меня, как будто впервые видел. Громко сказал: «Котриков, не посрамим русской земли. Суворов говорил, что русаки всегда били пруссаков. Побьем и мы». Немцы шли. «Сволочи, идут словно на парад». Голубев, уходя, пригрозил: «Не спеши, будь сосредоточен и внимателен. Подпускай ближе. Бей наверняка».
Три танка, из жерла орудий и пулеметов извергая снаряды и пули, перешли нашу линию обороны. За целой колонной танков с десантами шла немецкая пехота. Немцы стреляли из автоматов и что-то кричали.
Наша оборона молчала. Казалось, что авиация и артиллерийская подготовка уничтожили все живое. Приближались танки, а за ними солдаты в вороных касках. Земля под ними дрожала и стонала. Психическая атака – это живая картина ужасов. Кое у кого нервы не выдерживали. Люди закрывали ладонями глаза и ложились. Соседи поднимали их и успокаивали. Каждый знал: струсить и бежать – значит смерть. Сумей убить врага первым. Не поспеешь – враг тебя убьет. Казалось, вся эта лавина движется только на меня: она неотвратимо хлынет, раздавит, уничтожит и смешает с землей. Тишина с нашей стороны стала психически действовать на немцев, шли они уже не совсем уверенные, крутили головами, озирались. Расстояние до танков было 120-150 метров, до пехоты – 180-200. В воздух с нашей стороны взвились красные, зеленые, желтые ракеты. Раздалась команда: «Огонь!» В одно мгновение автоматчиков, как ураганным ветром, сдуло с танков.
Танки двигались, пехота ненадолго залегла и снова короткими перебежками пошла к нам. Стрельба пулеметов и винтовок слилась в единый вой. Танки были в 20 метрах от нас, один загорелся, второй закрутился на месте, у него оборвалась гусеница. Третий вспыхнул, как свечка.
Наши 45-миллиметровые орудия стреляли в упор. Солдаты кидали бутылки с горючей смесью КС-1 и КС-2. Пехота залегла, вперед больше не продвигалась. Не доходя 10 метров до нашей обороны, танки, пятясь задом, пошли обратно. Пехота поползла обратно. Голубев кричал по телефону: «Двина, Двина, ты слышишь меня?» «Да, – ответил я. – Непобедимые наци показали спину. Вот так их надо бить!» «Как дела?» «Вроде пока в порядке. Потери небольшие. Папирос маловато, да и спичек бы подбросили». Это значило патронов и гранат. «Все будет», – успокоил Голубев.