Суворовский алый погон - стр. 44
Конечно, мама с Георгием Александровичем и с сестрёнкой приезжали в училище, конечно, в форме его видели ещё в день мандатной комиссии и переодевания, которое более походило на перевоплощение. Но уж больше месяца прошло.
И вот Николай отправился по знакомому маршруту из училища домой – по тому маршруту, по которому прошёл 15 августа, только в обратном порядке.
Осень медленно наступала на город. В Горсаду, мимо которого проходил Николай и через который срезал немного свой путь, уже тронула желтизна листву деревьев.
Уже то там, то здесь зажигались фонари, темнело. Осень. С моста открывался великолепный вид на Речной вокзал, стоящий на самом слиянии Тверцы и Волги, точнее, всё-таки на месте впадения Тверцы в Волгу. Тверца по сравнению с величавой Волгой сравнительно небольшая речка.
Вот и Первомайская набережная. И знакомый двор, и стайка мальчишек и девчонок, расположившаяся шумной компанией на опустевшей в этот час детской площадке.
– Коля, Николай! Какой ты молодец! – с такими радостными криками обступили его ребята. – Надо же, добился своего! Поступил!
– Я тоже на будущий год поступлю! – уверенно заявил Игорь Кобзев, сын офицера, командира полка в мотострелковой дивизии, что дислоцировалась в Калинине.
Когда суворовцев возили в дивизию на показ техники, отец Игоря узнал Константинова, который не раз бывал в гостях у приятеля, ну и сказал тогда, что своего лоботряса обязательно на следующий год отправит в училище.
Начались расспросы, как там, что там, трудно ли?
А Николай искал глазами Танечку, соседку свою, или Наташу из соседнего дома. Не было в компании ни той ни другой.
Поговорили, но пора и честь знать. Мама уже увидела его из окна и вышла на балкон. Не торопила, просто смотрела на шумную компанию, которая засыпала Николая вопросами.
И вдруг… пока ещё вдалеке, возле своего подъезда, показалась Наташа. Она редко бывала в дворовых компаниях, обычно гордо обходя их стороной.
А в том момент, заметив столь бурное оживление, присмотрелась повнимательнее и наверняка узнала в мальчишке, что «как офицерик был одет», своего недавнего вздыхателя.
Ну, как же не подойти, как же не посмотреть, в кого же этот вздыхатель превратился, а самое главное – не утратил ли он свои мальчишеские чувства, которые, хоть ещё и скромно, но старательно демонстрировал весной этого года.
Подошла. Ребята притихли. Поняли, что тут уж в соперничестве они явно уступают суворовцу. Конечно, вовсе не каждая девчонка так уж клюнет на суворовскую форму. Некоторым всё это совершенно безразлично. Впрочем, теперь, возможно, и безразлично. В ту пору армия имела колоссальный авторитет. Ведь на дворе было начало шестидесятых. И как бы ни старалась хрущёвская банда подорвать авторитет армии и интерес к офицерской службе, сделать это было очень сложно, даже почти невозможно. Недавно окончилась жесточайшая война. Советская армия показала чудеса храбрости, показала, что она единственная непобедимая армия мира. Какие уж тут наветы? Они никого не трогали.