Суворовец - стр. 35

– А если по берегу, на подводах? – снова влез Ляшин.

На этот раз командующий его не одернул.

– На подводах, говоришь? А что? Всего-то версты на три… Епифан, слыхал? Займешься.

Как ни прикидывай, а для разведки боем Суворов мог выделить всего-то человек пятьсот – против четырех тысяч турок. Ну, на то и разведка… Не крепость же брать… хотя… Эх, еще бы столько же!

– Вестового ко мне! Так… живо скачи к Салтыкову, он тут недалече, знаешь, где. Граф. Почитай, наш сосед. Вот и путь по-соседски людишками-то и поможет. Нам бы еще человек пятьсот пехоты… Ну, что даст. В письме все написано. Вперед!

– Слушаюсь, ваш-с-тво!

Отдав честь, вестовой прыгнул в седло и тут же умчался – только пыль под копытами заклубилась.

Генерал-майор, один из признанных героев этой войны, граф Сергей Владимирович Салтыков выделил лишь пятьсот карабинеров. Что смог. Карабин – не тяжелая убойная фузея со штыком, в рукопашную действовать им, мягко говоря, несподручно. Да и метко стрелять… Что карабин? Просто короткое кавалерийское ружье, которое можно было носить за спиною да использовать при нужде. Какой там, к черту, в кавалерии штык? Какая меткость? Ну, насчет меткости – попробуй-ка метко постреляй с коня на скаку! Так что не в меткости дело – в удобстве. Из тяжелых ружей – фузей – тоже особо метко не выстрелишь. Исход боя тогда решали залпы! Иногда – всего один, но удачный. Ездящая пехота – драгуны – сражающиеся в пешем строю, имели уже не карабины, а специальные драгунские ружья, обычных пехотных ненамного короче и легче.

– Эх, не карабинеры нам бы нужны – пехота! Ну, что есть – то есть.

Посетовав, Суворов махнул рукой и приказал всем строиться.

В последнюю, перед «поиском»-рейдом ночь десятку Ляшина вновь выпало нести караул. Просто подошла очередь. Можно было бы, конечно, поменяться… но ведь не с Хлудовым же! Тот еще гад, хуже турка. Разве что… А, впрочем, выспаться можно и днем, после караула. Как раз перед рейдом.

И вновь расположились засадою у реки. На этот раз – у Дуная. Ночь выдалась не то чтобы холодная, но… какая-то промозглая, что ли. На Ляшина даже озноб напал – иль это от волнения перед завтрашним рейдом?

Выбравшись из караульной палатки, молодой человек поежился да, помахав «для сугрева» руками, отправился проверить пост.

– Стой! Кто идет?

– Ревель!

– Нарва! Проходи… Что, Лексей Василич, не спится?

– Да какой тут, к ляду, сон!

Можно было не сомневаться, разведчики несли службу исправно, на посту никто не спал, не курил даже. Впрочем, из курящих тут был один Никодим.

– Что, Никодим Иваныч, так трубку-то и не раскурил?