Суррогатный папа поневоле - стр. 18
В любом случае, вина за мной есть. Я не справился, несмотря на то, что обещал отцу присмотреть за сестрами и заботится о семье.
– Что мне теперь делать? – заплакала Лика в трубку. – Что, если они не смогут вернуть деньги? Я не хочу в тюрьму!
Я отвел мобильный от лица на мгновение, а после собрался с мыслями и произнес в трубку:
– Не переживай. Я… я договорился об отсрочке для тебя, – бросил я обреченный взгляд на договор, что подписал сегодня у нотариуса, и сейчас он с остальными вещами и ключами валялся на столешнице комода.
– Правда? – изумленно и неуверенно переспросила Лика.
– Да. Аксенова согласилась подождать два месяца и не обращаться в прокуратуру. До того момента она будет вести внутреннее расследование. Если деньги вернуться в эти два месяца, все обвинения с тебя снимут. Но место не вернут. Уволят по собственному желанию, без занесения в личное дело.
– Боже, Паша! Я так счастлива! Спасибо, спасибо тебе! – визжала она в трубку. – Как тебе это удалось? Еще никто не мог просто договориться с Мегерой!
– Неважно. Мы сумели договориться, – прочистил я горло и устало запустил пятерню в волосы, растормошив их, отчего сейчас должен был выглядеть, как домовёнок Кузя, не иначе.
– Поверить не могу, что она согласилась на это так просто и ничего не потребовала взамен.
Просто так и не согласилась, отчего захотелось биться головой об стену, но упоминать об этом, разумеется, не стал. Вместо этого деланно небрежно ответил:
– Кажется, она и сама не горит желанием выносить это происшествие за стены офиса, – вздохнул и потер лицо ладонью.
– Оно и понятно, – забыв про тоску и горесть в голосе, фыркнула сестрица, удивив своим цинизмом даже меня. – Все только и ждут повода, чтобы она слетела со своего места. Ее все подчиненные ненавидят.
– За что же ее ненавидят? – решив, что заниматься нравоучениями именно сейчас – не лучшее время, потому не стал акцентировать.
– Потому что мегера, – лаконично отозвалась Лика, а я с тоской подумал, что точно так же она говорила про Янку, свою классную руководительницу, про деканшу и про меня, вероятно, в подобном ключе думает. Обо всех, кто не давал ей спуску. То есть, можно смело предположить, что Светлану недолюбливают за строгость и принципиальность.
Еще и вспомнилась секретарша Аксеновой и то, как уважительно она отзывалась о своей начальнице, в тех коротких ответах на мои вопросы, которые девушка по большей части игнорировала. Распознавать подлинное уважение и фальшивое я научился еще будучи подростком, занимаясь боксом и сменив несколько тренеров. Были хорошие, которые в жизни могли казаться грубыми, прямолинейными и жесткими, но очень продуктивными, к кому очереди на годы вперед записывались, лишь бы выбить хоть несколько тренировок и консультаций. У меня у самого такой был. Порой казалось, что я его ненавидел и, выходя из зала после каждой тренировки, обещал, что больше никогда туда не вернусь. Но возвращался каждый раз, потому что тех результатов, каких я достигал именно с ним, не достигал больше ни с кем и до сих пор признателен за его наставления, которые пригодились даже в обычной жизни.