Суррогатный наследник - стр. 31
Не хотел бы Дак оказаться на его месте, но готов был поддержать друга какой бы выбор он не сделал.
***
Ник проснулся с жесточайшей головной болью и со стоном перевернулся на спину. Потолок дёрнулся и вновь встал на своё место. Дежавю. Сплошной день сурка, какой по счёту? Кажется всего лишь второй.
На кухне что-то загремело и мужчина поморщился от громкого звука. Кое-как поднявшись он направился в ванную и принял практически горячий душ, чтобы прийти в себя и согреть каждую дрожащую от похмелья клеточку внутри замерзшего тела.
Закутавшись в халат Ник пошёл на аромат еды, разносившейся по его квартире. Замутило так, что едва удалось задержать в себе остатки вчерашнего пойла. Да и то кроме желчи в желудке наверняка ничего не осталось. Глубоко продышавшись мужчина вошёл на кухню и увидел своего друга, накрывающего на стол.
Никлас усмехнулся и плюхнулся на стул:
- Слушай, я конечно всё понимаю, но ты готовящий мне завтрак у плиты на моей кухне... Если бы я не был знаком с твоей девушкой, то подумал бы, что ты ко мне небезразличен.
Дак прищурился и запустил в друга полотенцем, висящим на плече:
- А если бы я не знал тебя получше, то подумал бы, что тебе это понравилось. Ешь, остряк, пока я добренький.
- Фууу, не хочу. А кофейка не найдётся? Пожалуйста! - И сложил руки в умоляющем жесте. - Мне так хреново...
Дак укоризненно прицокнул языком, но всё-таки поднялся, чтобы включить кофемашину.
- Не пойми меня неправильно, но выпивка не выход из ситуации, ты же понимаешь? Я не ханжа, но таким способом проблем не решить.
Ник прислонился тяжёлой головой к стене и, прикрыв глаза, пробормотал:
- Я и сам устал напиваться и похмелье всё тяжелее от раза к разу, да только ничего не могу поделать: так хоть немного легче.
- Ты просто обманываешь себя. Похоже смерть Феликса повлияла на тебя сильнее, чем я думал. Прими уже ситуацию такой, какая она есть и решай проблемы по мере их поступления. Приди уже в себя: будь в конце концов мужиком, а не размазнёй. Не обижайся только, но кто тебе скажет правду кроме меня?
И правда - никто. А Никлас действительно чувствовал себя слабым, растёкшимся словно амёба, не желающим взваливать на себя проблемы и принимать решения. А всё она... Он не хотел быть карателем, но отомстить мачехе хотелось хотя бы в своих мечтах. Да стыдно от одной только мысли об этом, да паршиво. Но в реальности он просто не мог этого сделать, потерять вконец человечность.
И если раньше он с удовольствием представлял как потухнут от горя её холодные голубые глаза, то после посещения пансионата в памяти то и дело всплывали по-детски восторженные тёплые омуты, глядящего на него с любовью. Не на него, на Феликса, но всё же... Именно этот образ он пытался забыть в хмельном угаре, да только он намертво въелся в его подсознание, постепенно заменяя чувства ненависти на жалость и сожаление.