Суррогатная мать - стр. 16
Рут протянула руку и повернула телефон экраном вверх: 02:57. Она проснулась, обливаясь ледяным потом. “Сколько еще можно мучиться?” – подумала она, перевернувшись на сухой холодный край кровати. Она чувствовала тупую, давящую грусть и не могла понять из-за чего, но вдруг вспомнила. Лорен в больнице, опустошенная, не в силах плакать, отталкивает ее: “Мама, не надо, пожалуйста!” Дэн с изможденным от горя лицом: “Не знаю, насколько меня еще хватит…” И семья одиноких, лишенных матери эмбрионов, ждущих в морозильной камере. Если бы только она могла найти решение. Хоть бы было немного лишних денег на оплату суррогатной матери. У Рут была репутация продюсера, способного свернуть горы: она привыкла браться за любую возникшую проблему и решать ее, но на этот раз ее одолевали разочарование и бессилие. Она не могла заснуть.
Рут включила свет. На прикроватной тумбочке лежала книга ее детства “Маленькие женщины” в выцветшей синей обложке, которую она забрала с чердака родительского дома в Пензансе, убирая там после их смерти. Книга столько лет пролежала в корнуолльской сырости, что ее обложка сморщилась, а страницы пропылились. На титульном листе крупными, скругленными и соединенными между собой буквами было написано “Рут Яго”, а рядом застыло чернильное пятно. Она вспомнила новую авторучку, подарок на седьмой день рождения, и нагоняй от матери: “Ты зачем ее сломала, негодяйка? В твои-то годы! Как тебе не стыдно?!” Рут поднесла книгу к лицу – все еще пахнет плесенью и дымом. Она вспомнила, как было здорово лежать на ковре из овчины в дальней комнате, поближе к огню, и читать целые часы напролет, пока не заругают: “Ну-ка, хватит! Глаза испортишь. Тебе что, заняться нечем?” Будучи подростком, она часто пропадала в отделе художественной литературы пензансской библиотеки. В книгах Рут находила покой, они обещали свободу, и с ними она погружалась в добрый, забавный и увлекательный мир, где кипели страсти и преображался секс.
Реальная жизнь с матерью была гораздо мрачнее. Однажды за завтраком она заметила над воротничком школьной блузки засос и впала в ярость: “Ах ты гадкая, паршивая мерзавка! Убирайся отсюда! Теперь ты порченая, как эта Уоррен!” Кристин Уоррен, веселая и добродушная девушка с длинными русыми волосами, ушла из школы в шестнадцать лет. Днем ее можно было встретить на центральной улице с коляской – противоестественная, страшная судьба. Рут была единственным ребенком в школе, кого мать, религиозная фанатичка, заставляла отсиживать две службы по воскресеньям и держала под домашним арестом, чтобы уберечь от порока. Рут придумала множество внеклассных занятий и экскурсий, чтобы прикрыть свою тайную жизнь, но она никогда не позволяла мальчикам зайти слишком далеко: угрозами и запугиванием мать привила ей целомудрие. Сперва она ненавидела уловки и боялась осуждения, для каждой лжи стараясь найти достойное оправдание, и обычно у нее получалось. К концу школы Рут превратилась в опытную лгунью: без этого было никак, но она все равно переживала.