Супруги по (не)счастью - стр. 24
Убить человека непросто, даже если это враг. Но смогла бы я это сделать, если бы не обряд? Смогла бы?.. Задавала себе вопрос и не могла найти верного ответа.
А еще, стоило прислушаться к себе, как я начинала чувствовать эту связь. Она вросла в меня вместе с магической татуировкой и была почти осязаемой, еще хрупкой, но крепость ее росла с каждым мгновением. Это откровенно пугало.
Как можно было так вляпаться?
С наступлением утра пришло тепло, и снег начал таять, собираясь кашицей в трещинах. Мы спустились в долину, над которой повисла влажная жемчужная дымка.
– Ты здесь не была? – спросил южанин, остановившись у огромного черного валуна, покрытого лишайником. Словно волосы древней старухи он свисал до земли бурыми паклями.
– Нет, это место знаю лишь по рассказам и картам. Например, сейчас мы спустились в долину Троллей.
Оперевшись спиной о камень, я перевела дух. Тело болело, ужасно хотелось пить.
Южанин внимательно глядел на меня, ожидая… Пояснений? Выглядел он достаточно бодро, несмотря на бессонную ночь. Что из себя представляла сейчас я, страшно даже подумать.
– Разве тролли еще не вымерли? – спросил он, присаживаясь на корточки и поднимая с земли кусочек лавы. Крутя его в пальцах, случайный муж выглядел забавно – как мальчишка, нашедший самоцвет в куче серой гальки.
Я запрокинула голову и усмехнулась.
– Да вот же они, полюбуйся!
Солнце как раз встало, озарив раскинувшуюся перед нами долину бледно-золотым светом. Он пробивался сквозь тучи, затянувшие небо, и плавно обтекал черных исполинов, придавая им почти человеческие черты. В этом месте застыло само время, отпечатавшись в трещинах старых камней, спрятавшись в космах лишайника.
Приподняв бровь, южанин окинул взглядом пространство.
– Ты хочешь сказать, что тролли – это камни?
При свете дня он показался мне моложе. Нет, не мой ровесник, постарше. В темных глазах – огонь и жажда жизни, что-то неуемное, то, что заставляло срываться с места и вечно что-то искать. Мимика у него оказалась живой, про таких говорили – не стесняется показывать свои чувства. И сейчас, когда минула эта страшная ночь, с него упала маска.
Я моргнула. Нет, ну что за наваждение! Придумаю тоже!
И все-таки…
Я невольно оглядела его всего, отмечая инаковость, непохожесть на тех, с кем я раньше сталкивалась. И дело не в том, что этот гад был непростительно хорош собой. Обычно подлецы как раз-таки обладают лицом бога и нравом змеи. Дело во внутреннем ощущении. Он был совершенно другим, не таким, к чему я привыкла.
И обида ужалила вновь – еще сильней, еще отчаянней. Чем ему помешала именно я? Когда-нибудь он расскажет, я выбью из него ответ. Жаль, что не могу быть такой же ледяной и бесчувственной, как отец. Нравом я пошла, скорее, в маму. Та тоже носила внутри ураган чувств, который мог смести с пути любого.