Суперлунные истории - стр. 15

Я еще не ходил в школу, но у меня уже завелись друзья-школьники.

И вот как-то новый мой дружок, третьеклассник Толька Голубев, спросил как бы между прочим:

– К вам ночью Танька Манина еще не приходила?

– Какая Танька? – удивился я.

– А ты чего, не знаешь? – в свою очередь удивился он. – Она тут часто по чердаку ходит и по крыше лазит…

Я похолодел:

– А чего ей тут надо?

– Это она Эдика ищет… Она влюбилась в него, вот и бегала за ним. У нее с головой неладно было.

Я знал, что Эдик был взрослым сыном нашей учительницы. Они жили в школе до нас, а потом уехали в деревню. Но про Таньку слышал впервые.

– Вот она бегала за ним, а потом пропала. Все лето ее искали. Потом уже осенью стали печки топить, а дым не идет.

Послали завхоза посмотреть, не свила ли галка гнезда в трубе.

Вот Панфилов полез на крышу, сунул руку в трубу, а там… нога… Танькина. Она уже осклизлая была. Целое лето в трубе провисела. Это она искала Эдика.

– Вон-вон, смотри, вон эта труба, – Толька показал пальцем на трубу, которая казалась новее остальных…

Эта история потрясла меня и так запала в душу, что я ни о чем другом думать не мог.

С обеда классы пустели, ученики и учителя расходились по домам, и я оставался один с родителями в этом, как казалось мне тогда, огромном здании. Родители мои были молоды, по вечерам они старались уложить меня спать и, как я потом узнал, уходили в деревню в кино или на танцы.

Однажды я проснулся в своей кровати. Было темно и тихо.

Я позвал мать, потом позвал отца. Но никто не отозвался.

Я снова позвал в надежде, что они меня просто не услышали.

Комнаты ответили мне зловещей тишиной.

Я сел в кровати и стал мучительно вслушиваться в тишину.

Страх пополз у меня по загривку, спустился по шее и пополз по спине. Я был один. В темноте, в неизвестности.

В это время под крышей дома что-то стукнуло. Я похолодел. Мне послышалось, что по чердаку кто-то осторожно ходит. Не смея пошевелиться, я ждал… Но вот еще что-то стукнуло, потом заскрипела лестница…

Я слышал шаги по коридору. Они направлялись к нашим дверям.

От ужаса я окаменел. Этот страх лишил меня воли и способности действовать: кричать, бежать, прятаться.

Я весь превратился в слух. Сердце мое отчаянно колотилось. Оно стучало в ушах, в груди, в голове и пятках. Но стук его не смог перекрыть осторожный шорох за дверью. Затем дверь дернулась.

– Это она! – пронеслось в моей голове. – Она пришла, Танька!

И тут я преодолел оцепенение, закрыл ладошками уши, чтобы ничего не слышать и не видеть, и заорал что есть мочи.

Не знаю, сколько я орал, но наконец я увидел, что по окнам шарит луч фонарика, а вслед за этим стукнула входная дверь.