Сунь Укун – царь обезьян - стр. 49
Выслушав это, Будда усмехнулся:
– Как можешь ты, обезьяна, посягать на трон Яшмового владыки?! Да знаешь ли ты, что Владыка с самого юного возраста занимался самоусовершенствованием? На сей раз прощаю тебя. Но смотри впредь не бесчинствуй, смирись! Не то жизнью за это поплатишься. Отныне ты не бессмертен. Да будет так!
– Пусть Владыка с юных лет занимался самоусовершенствованием, но ведь и я многое постиг, – сказал Мудрец. – Я овладел способом семидесяти двух превращений, узнал тайну вечной юности, могу совершить прыжок на сто восемь тысяч ли. Отчего же мне не воссесть на небесный трон?
– Знаешь что? – молвил Будда в ответ. – Выпрыгни из моей ладони. Выпрыгнешь – отдам тебе небесный трон, не выпрыгнешь – отправлю на Землю.
«Да этот Будда – настоящий глупец, – подумал царь обезьян. – Ладонь у него не больше одного чи, а я могу прыгнуть на сто восемь тысяч ли».
Будда вытянул вперед правую руку, Мудрец встряхнулся и прыгнул на самую середину ладони, которая была величиной с лист лотоса. Затем он сотворил заклинание и устремился вперед со скоростью, как ему показалось, светового луча. Но Будда, взиравший на него оком Разума, сразу понял, что полет Великого Мудреца по скорости равен вращению колеса прялки.
Мудрец между тем мчался и мчался вперед и вдруг увидел пять столбов телесного цвета, вздымавшихся к небу.
«Не иначе как здесь конец света, – подумал Мудрец. – Вот вернусь сейчас и расскажу Будде об этих столбах, пусть отдает мне небесный трон, как обещал. А чтобы он поверил, что я и в самом деле видел эти столбы, сделаю-ка я здесь какую-нибудь надпись».
Мудрец выдернул у себя волосок, дунул на него, произнес заклинание, и волосок превратился в кисть, густо смоченную тушью. Мудрец взял кисть и написал на центральном столбе: «Это место посетил Великий Мудрец, равный Небу», затем он из озорства помочился. После чего совершил прыжок и, снова очутившись на ладони у Будды, сказал:
– Ну вот, прикажи теперь Яшмовому владыке уступить мне трон.
– Ах ты, подлая обезьяна! – вскричал тут Будда. – Ведь все это время ты оставался на моей ладони!