Сумерки волков - стр. 6
– Это, значит, нам всем предъява? – усмехнулся хозяин дома. – Мол, у нас ни традиций, ни корней, одна нажива?
– А кто нас наживаться научил? – Владлен крутанул на запястье тяжелый браслет швейцарских часов. – Ваш любимый европейский буржуа в шале под черепичной крышей.
Дядя Юся, наливая себе и Максиму односолодовый виски, подмигнул.
– Значит, все же научили? – поддел Владлена Марков. – Вот мы и бежим к спокойной жизни, к внятным правилам игры, к тем же черепичным крышам.
Владлен Иосифович повел по воздуху холеной мужицкой лапой с зажатым в ней стаканом:
– А никуда мы не бежим уже, Саша. Пора налаживать выпуск черепицы в родном селе. Мы люди русские, государевы люди. Хоть и соблюдаем личный интерес, но мыслим широко. У нас общинное мышление, родовое, корнями в землю… Мы душой живем, а не цифирью!
– Ну, ты лесом занимаешься, насчет корней тебе видней, – иронично заметил Юрий Минаевич.
– А кто пятилетнему сыну вместо железной дороги с паровозиками акции РЖД подарил?
Шутка была встречена дружным смехом.
Марков смеялся с ними, оглядываясь. Максим видел, что Александр Николаевич подстраивается к остальным, старается казаться равным среди равных, но принят здесь скорее на правах кандидата в мастера, а то и в подмастерья. За ним, как и за Максимом, стоял только авторитет отца. К Василевскому относились иначе – он, похоже, считался человеком полезным и опасным.
– Ты помотайся с мое по Дальнему Востоку, по северам! – посерьезнел Владлен. – Соборы еще стоят, особняки купеческие с XIX века, а больше ничего же нет! Ни завода, ни колхоза, ни местных лавок! Все привозное – хлеб в полиэтилене, молоко в пакетах, овощи китайские, мороженые! Ни коров, ни кур никто не держит… Хоть бы лапти плели! Бродят по улицам старухи страшные да рожи пьяные. Как в ад попал, ей-богу! Работу предлагаешь, деньги. Ничего. Будто порчу кто навел!
– Другого народа у нас для тебя нету, – развел руками хозяин дома.
– Чего ты хочешь, если лучший генофонд истребили в Гражданской войне! С кем мы имеем дело? Крепостные, фабричные. Рабское сознание, его не переделать ни за сорок лет, ни за двести, – горячился Глеб. – А с нашей нынешней политикой, с промывкой мозгов, с этим оголтелым православием.
Солидный гость в очках откашлялся:
– Народ не трожь, Глеб. Народ у нас – богатырь! Просто людям надо дать возможность развиваться. Внятные правила на местах, стартовый капитал.
– Для начала хотя бы стартовый пистолет, – пошутил Марков, но никто не засмеялся.
Максим попробовал виски, словно глотнул жидкого мыла, отставил стакан. Спорящие мужчины – матерые, пузатые, сытые хищники разных подвидов – поглядывали на него, молодого самца, снисходительно, но на всякий случай обнажали в улыбках клыки. На американских порносайтах такие же альфа-самцы любили уестествлять одну на всех измордованную девчонку, в перерывах похлопывая ее по щекам – «тепло ли тебе девица, тепло ли, красная?». И она вскрикивала с усталой тоской: «Ес, ес, фак ми!»