Сумерки волков - стр. 38
– Твой друг что-то принял?
– Таблеток наглотаются, а потом лупят друг друга, – пожилая медсестра промывала ссадины на голове Леши, сердито дергала его за волосы.
– Мы ничего не принимали! Нас избили гомофобы на улице.
– Не нас, а тебя, – уточнил Игорь.
– Хоть бы о матерях своих подумали, – вздохнула сестра, пока врач выписывал направление в рентгеновский кабинет.
– Что именно? – огрызнулся Леша. – Что наши родители создали для своих детей гомофобное общество с атмосферой нетерпимости и тотального зла?
Сердитая медсестра переглянулась с врачом, в сердцах швырнула куски использованной ваты в корзину. Игорь смотрел в ее морщинистое лицо с некрасивыми родинками и думал о матери, умершей в этот день ровно десять лет назад. Он вспомнил об этом невеселом юбилее неделю назад, когда брал билет на поезд в Петербург.
Кладбище запомнилось ему глинистым пустырем с бесконечными рядами могил. Но за воротами обнаружился живописный парк, и мраморные скульптуры над старинными надгробиями, и жестяные обелиски со звездами. Голубая крыша часовни виднелась слева, и он сообразил, что таксист привез его к центральному входу. С дядей Витей они подъезжали по грунтовой дороге с другой стороны.
Часовня была закрыта, но у дверей смуглые тетки в платках торговали цветами. Игорь купил лиловые осенние астры. Их травянистый острый запах напомнил о школе, о дождливых и тягостных днях начала сентября. Он шел по кладбищу с астрами и словно чувствовал, как шею царапает жесткий воротник новой рубашки, как рюкзак оттягивает плечи, а горячая рука матери сжимает его пальцы. У нее всегда были горячие руки, немного жесткие от домашней работы. Дядя Витя требовал, чтобы полотенца и белье она застирывала руками, перед тем как бросить в машинку. Игорь помнил, как она терла трусы и майки отчима о стиральную доску, локтем убирая пряди со лба. Помнил бледность ее лица, мыльную пену в волосах. Но в праздники она всегда наряжалась и становилась веселой. Игорь помнил, как на нее смотрели мужчины, когда легкая, хрупкая, семенящая своей балетной походкой, она вела его в школу первого сентября. И как дядя Витя в белой майке стоял у окна, провожая их взглядом.
Сидя за партой, отвечая урок у доски или сливаясь с оглушенной собственным криком толпой бегущих на перемену одноклассников, Игорь неизменно ощущал на себе взгляд голубых навыкате глаз отчима с желтыми комковатыми белками. Это было время вселенского одиночества, среди которого мальчик обыденно привыкал к нелюбви.
Конец ознакомительного фрагмента.