Размер шрифта
-
+
Сумерки души - стр. 41
Где на лугах пасут отары
И сторожат простор орлами,
Народа древнего не стало.
Не выспросишь про то у неба:
А может – быль, а может – небыль.
Эльбрус белеет там двуглавый,
А в пять вершин лежит Бештау.
Гора Машук стоит меж ними,
Всех от себя кольцом задвинув.
Горы Железной тень вершины,
Где шлем стальной упал у сына.
Офицеры России
Офицер русский пишет стихи,
Служит не за оклад.
Он друга всегда угостит,
А женщине будет рад.
Видимо, где-то в белой кости
У них что-то такое,
Если давно народ окрестил
Их кровью голубою.
Сколько палаш в боях покосил
В полях по Подмосковью.
А сколько же мир их поносил,
И вспоминать не стоит.
Но не смогли их застращать,
Шли на вражью силу.
С обидой и болью, но не предать
Офицеру свою Россию.
Незаслуженно, было, гнобят,
Уже и ни к чёрту нервы.
Ведь за Отчизну им отвечать,
Профессия-то из первых.
Корея, Афган или Вьетнам,
Где наши знамёна реют,
Воюют везде за свободу стран,
И это они умеют.
Я иду на «Вы»
Песня жаворонка над полем.
Солнце, утро; глядя в прицел,
Я за секунду до взрыва и боли
Подумал: «Остался бы цел!»
Но тишина зловеще накрыла,
Разрывал мне лёгкие зной,
А с небес васильки ложились,
Прикрывая в душе покой.
Дымком в колее закурилась
Пыль над дорожной травой,
Одна мысль вопросом забилась:
«Неживой? А может, живой?»
Но вдруг тишина раскрылась,
Разорвав пеленальный круг,
Будто стрелы в тело вонзились,
И послышался смерти звук.
Увидал, как, прижатый силой,
Поднимался с земли ковыль,
А листва, высот не осилив,
Опускалась в тёплую пыль.
И тогда среди гари, пыли,
Среди дыма, листвы и травы,
Над собой совершив усилье,
Я привстал. Я пошёл на «вы».
Гроза
Казалось мне, давно всё было.
Пришла гроза.
Казалось мне, всё позабылось.
Вернуть нельзя.
Текли ручьём, застыли слезы.
А ты молчишь.
И город весь темнел от прозы.
Да низко стриж.
И твёрдый слог наполнен ядом.
И слово сталь.
Стены домов до΄лбят разряды.
Грозы удар.
А ливень хлещет струёю в окна.
Стучит печаль.
И видим мы – уж всё равно нам.
Немного жаль.
Слова, как пули, а может, капли.
То пульс в висок.
Дождь смоет грязь и по асфальту.
В душе поток.
Ну что ж, и пусть в окне светлеет.
Ушла гроза.
В груди же камень всё холоднее.
Простить нельзя.
Накатит ком обид в ту среду.
Дождливый день.
Грозы раскат вдали, как беды.
На сердце тень.
Казалось, что давно так было.
Прошла гроза.
К чему я помню, зачем мне это.
Забыть нельзя.
На семи ветрах
На семи ветрах пролегла дорога.
Там истоки прах, не достичь нам много!
Но свернуть во мрак можно недотроге,
Вот он впопыхах, под защиту к Богу.
На семи ветрах до тебя нет дела.
На безмен-весах взвесь всё сам умело.
Стон и боль от ран только ветер слышит.
Страница 41