Сумерки богов - стр. 35
При виде Дисы у Вороньего камня все замолкли. К ним подходили другие, с первого уровня, до тех пор, пока, казалось, у чёрного камня не столпились все мужчины, женщины и дети. Кто-то поджёг факелы, их рыжий свет заплясал в тенях. Диса слышала, как её имя повторяют снова и снова. В конце концов ярл Хредель поднял руку в знак тишины и перевёл взгляд на Сигрун.
– Диса Дагрунсдоттир! – сказала та спустя мгновение. – Судьба оторвала тебя от нас. Тебе суждено было найти своё место в тени Человека в плаще. Ты вернулась в его милости или с позором?
Диса поставила корзину, выпрямилась и расправила плечи – с намёком на вызов.
– Я вернулась в милости, – ответила она. – И я требую своего по праву, как избранная жрица Человека в плаще.
– Пусть Боги свидетельствуют, – кивнула Сигрун Ауде, которая забрала факел у Бьорна Хвита и отнесла его Дисе. Женщина изогнула бровь при виде лица Дисы, когда передавала огонь. В ответ на невысказанный вопрос сестры Диса едва заметно пожала плечами. Она повернулась к погребальному костру, пропитанные маслом поленья которого были покрыты капельками влаги; тело на нём выглядело таким маленьким, почти детским.
– Колгрима Гудрунардоттир! – сказала девушка. – То, что было твоим при жизни, я, Диса Дагрунсдоттир, теперь забираю себе! Все твои долги теперь принадлежат мне! Как и все твои богатства теперь принадлежат мне!
Диса подняла факел выше, и пламя ослабло.
– Услышь меня, Спутанный Бог, о хитроумный Локи! Будь свидетелем, о Имир, владыка великанов и повелитель льда! Я освобождаю Колгриму Гудрунардоттир из тюрьмы её плоти и посылаю вам! Она Дочь Ворона, жрица Человека в плаще… пусть её имя повторяют от стен Асгарда до оград Хельхейма!
Диса опустила факел в центр костра. Хоть дерево и было пропитано маслом, оно зажглось не сразу. Брёвна потрескивали и трещали, в глубине плясали голубые языки пламени. Диса огляделась, не зная, что делать. На помощь ей пришла Ауда. Она выхватила факел у одного из зрителей и понесла к погребальному костру.
– Колгрима Гудрунардоттир! – сказала она, добавляя больше пламени в костёр.
И всё же огонь дрожал и шипел.
Флоки собрал больше факелов и передал их Дочерям Ворона, пока Чёрный Бьорн принёс жаровню с углями из Гаутхейма. Затем, одна за одной, женщины с татуировками ворона шагали вперёд, поджигали факелы углями и несли к погребальному костру. Каждая добавляла к огню свой голос: «Колгрима Гудрунардоттир!»
Сигрун подошла последней.
Погребальный костёр теперь по-настоящему пылал, пламя жадно пожирало дрова и их земную ношу. В ночное небо поднимался дым. Сигрун зажгла факел. Она медленно подошла к краю этого адского пекла. Отблески света отражались от навершия её меча, от серебряной проволоки на его рукояти и чеканки на ножнах, от тусклых колец её кольчуги; на серебряных бусинах, вплетенных в её седые локоны, сиял красноватый отблеск огня, когда она подошла и бросила факел в сердце погребального костра.