Сумеречье. Девчонка из Слезных трущоб - стр. 28
Я упала на каменный пол, больно стукнувшись локтем, а за дверью в этот же миг раздался виноватый голос стража:
– Ты прости, свободные камеры у нас в дефиците, эта последняя осталась. И зови, если что. Меня Нэрвисом звать.
Раздался стук удаляющихся шагов, возвестивших, что этот самый Нэрвис меня покинул. Поднявшись с пола, я подошла к двери и обхватила железные прутья маленького оконца.
И что это сейчас было? Почему страж извинился за камеру?
– Ты куды руки немытые тянешь? – Снова прозвучавший скрипучий голос заставил меня отпрянуть. – Вот и стой там, а сюды не лезь! А то лапають, лапають прутья, кому не лень. Изгваздають все, а мне убирай!
Я недоуменно осмотрелась по сторонам, но никого не обнаружила.
– Ну и чего зенки вылупила? Ох ты ж тупица беспросветная, прости глубинное дно!
И тут до меня дошло. Те из потерянных душ, кто не поддавался контролю, уничтожались. А те, кого можно было подчинить, отлавливались, отправлялись в чистилище, а после приобщались к полезным работам. Они являлись своего рода невидимыми духами, которых можно вселить во что угодно. Памятью такие души не обладали, но, поскольку потерянными становились в основном худшие представители нелюдей, характером они и после смерти обладали соответствующим.
– Присесть-то хоть можно? – спросила я, кивнув на лежащий на полу соломенный тюфяк.
– Садися, чего уж там, – благодушно разрешила камера, но стоило мне ступить на солому, как громогласно взревела: – А ноги кто вытирать будеть?!
Послушно вытерев ноги, хотя новые сапожки и так были чистыми, я опустилась на тюфяк. Притянула к себе колени, обхватила руками, уткнулась в них лбом и всхлипнула. Так вдруг обидно стало, так горестно и до жути себя жалко. У меня же там с позавчера морские котики некормленые, думала, сегодня им рыбки отнесу. Выходной вот впервые за две недели, хотела выспаться, как следует, отдохнуть…
– Э, ну чего ревешь-то? – со смесью раздражения и любопытства поинтересовалась камера. – За что хоть сюды упекли-то?
В очередной раз всхлипнув, я пожаловалась:
– Да ни за что! Мне просто не повезло!
– Угу-угу, – в старушечьем голосе прозвучал скепсис. – Все вы так говорите. У меня вон давеча гномьё сидело. Тоже говорило, что ни в чем не виноватое, а само старшину своей общины пришибло да золотишко умыкнуло.
– Не пришибала я никого! – Неконтролируемые слезы полились по щекам. – И браслет не воровала, и платье мне не нужно было, и знать я не знаю, кто их прислал! У меня вообще выходной сегодня, а там котики некормленые, и папа без меня совсем пропадет! И… и призрачный оркестр сегодня мою любимую песню играет, а я не послушаю… вот!