Сумасшедший декабрь - стр. 54
Ищу в записной книжке номер такси. Хватит пользоваться услугами Максима. Я очень благодарна, но мальчик все интерпретирует по-своему. Да и не мальчик он. Взрослый, молодой мужчина, который претендует на большее.
— У вас все хорошо? — Поднимаю голову и вижу, как Максим идет к нам. Серьёзный, даже можно сказать взволнованный. — Слушай, поехали в частную клинику, там…
— У нас все хорошо, Максим, спасибо, — улыбаюсь. Губы сами растягиваются.
— Точно?! — тоже улыбается, обращаясь к моей дочери, садится перед ней на корточки. — Ты как, Дюймовочка?
— Хорошо, — Элька смущается, осматривая Максима.
— Смотри, что у меня есть, — вынимает из кармана брелок в виде черного кубика с двигающимися шариками внутри. Необычно. — Это тебе.
— Спасибо, — забирает, начиная крутить шарики.
— Максим, я очень благодарна, но назад мы доедем на такси.
— Даже не думай, — качает головой. — Я привез, я и увезу.
Сдаюсь. Я так устала. Перенервничала. Этот парень меня обезоруживает своей открытостью и взрослыми мужскими поступками.
— Пойдем, — тяну руки дочери.
— А иди ко мне, Дюймовочка, — зовет Элю Максим. — Мама устала.
Дочь стесняется, хватая меня за руку.
— Не надо, я сама.
— Дюймовочка, я аккуратно тебя донесу, а маму надо беречь. Ей нельзя тяжёлое поднимать, она вон у тебя какая красивая.
Мерзавец. Манипулятор. Но в душе разливается тепло. Приятно. Давно мне так ненавязчиво не делали комплименты.
И моя дочь ведется, позволяя Максиму поднять себя на руки. Не сомневалась, что этот парень может очаровать девочку. Беру сумку, иду за ними. Наблюдая, как Эля обнимает Максима за шею, а тот ей что-то шепчет.
— Хочешь? — успеваю только выхватить его вопрос, и моя дочь с улыбкой кивает.
Садимся с Элей на заднее сиденье, Максим – за руль, трогаемся.
— Голодные? — спрашивает парень, посматривая на нас в зеркало заднего вида. — Здесь пиццерия отличная недалеко. Очень вкусно. Хочешь пиццу? — как в порядке вещей, спрашивает Максим у Эли.
— Да-а-а-а! — с энтузиазмом соглашается Эля.
— Максим! — пытаюсь остановить его порывы. Это уже слишком. — Эля, нас дома ждет папа. И очень волнуется. Пиццу мы закажем, если хочешь.
— Ладно, — сдувается Эля. Перевожу взгляд на зеркало. Встречаемся взглядами. Его глаза горят, в них азарт, интерес, огонь. Прикрываю веки, отворачиваясь. Дышу глубже. Становится не по себе от того, что меня вдруг начинает волновать этот взгляд. В груди зарождается что-то новое и волнительное. Как будто мне вновь восемнадцать и меня волнует мальчик. Но это всего лишь сожаление о том, чего не может быть.
Въезжаем во двор. Замечаю Юру, который нервно курит на улице возле машины. Паркуемся. Сердце начинает биться где-то в висках. Чувствую себя так, словно изменила супругу и меня поймали с поличным. Ужасное чувство вины смешивается с дискомфортом в груди. И дело даже не в Максиме, он просто помог. Дело во мне. Я посмела обратить внимание на мальчика, как на мужчину. Это внутренняя эмоциональная измена.