Сулейман. Я выбрал тебя - стр. 52
Проснулась я тогда очень рано, но разговаривать ни с мамой, ни с папой не хотела. Потому, быстро позавтракав, сказала, что бегу к Аленке, якобы помочь с упаковкой подарков к восьмому марта для коллег, и действительно слиняла.
Правда, отправилась вначале в аптеку, чтобы избавить себя от любых последствий неправильной ночи.
А потом, действительно, к Макаровой.
Нам предстоял разговор не по телефону, а тет-а-тет. Глаза в глаза, чтобы разбить в пух и прах еще теплившиеся надежды в ее невиновности.
– Машка, да ты мне «спасибо» за Сулика должна сказать. А то ходила, вздыхала по нему, высматривала, считала особенным. Ан нет, подруга, обычным он оказался. Козлом, как и все прочие, – хохотнула та, потирая сонные глаза. – Что, трахнул тебя и потерял корону принца?
– Алёна, я тебя сейчас о другом спросила, – качнула головой, не собираясь хоть как-то комментировать обидные слова. Ни к чему. – Зачем ты мне подмешивала водку в шампанское? За что мстила?
Била наугад, попала не в бровь, а в глаз.
– Чтобы вся такая приторно-правильная девочка Маша, наконец-то, свалилась с пьедестала. Достала ты меня уже своим занудством. Пуританка недоделанная, – не сказала, выплюнула, зло прищурившись Макарова. – Думаешь, я не видела, что ты мои поступки не одобряешь? Видела. Отлично. А мне начхать. Ясно? Я не скрываю, что люблю секс и буду выбирать мужиков в том числе и через постель, а не как ты, рисовать в голове розовых единорогов и верить в сказки. Только вот какой бы идеальной ты, Прохорова, не старалась казаться, а ноги раздвинула так же, как и все. Верно? Поимел тебя Сулик? – оскалилась бывшая подружка. – По глазам вижу, что поимел. Значит, наш подарок Султанову на день рождения удался. А знаешь? Я рада. И еще больше порадуюсь, когда парни начнут тебя на каждом углу обсуждать, ни как недоступную цыпу, а как обычную шлюшку. У них же язык длиннее, чем у баб. Добро пожаловать в ряды простых смертных, принцесска!
– Дура ты, Аленка, – качнула головой.
В последний раз взглянула в глаза той, кого считала практически сестрой, и ушла из ее дома навсегда.
Можно сказать, тот день стал последним не только для нашей дружбы с Макаровой, но и в отношении моих прогулок по городу. Слова бывшей подруги нашли лазейку в сердце, пробили защитные заслоны и напугали.
Да и короткая переписка с Султановым поспособствовала. Где-то через пару-тройку дней после злополучной ночи я не выдержала и написала ему сообщение. Поинтересовалась: как живется мудаку-насильнику, доволен ли он очередной победой, и не мучает ли его совесть. На что получила ответ: фотографию стены из красного кирпича, на которой ярко-белой краской было выведено всего одно короткое, но очень емкое слово «ДУРА». И блокировку контакта.