Сука - стр. 21
– Не права ты, Ольга. Ты вот просто поговори со мной, легче ведь будет.
– Да не тяжело мне, понимаешь? Я будто под наркозом. Это бесчувствие. Я сама по себе, а все окружающее никакого ко мне отношения не имеет. Я его только вижу, никаких ощущений не испытываю. Мне не больно. И вообще – меня будто нет.
– Так это шок у тебя, надо выходить из этого состояния.
– Я не хочу. – Она дала понять, что разговор закончен.
– Мало ли, что не хочешь. Ты не одна и не в безвоздушном пространстве живешь. И между прочим, у людей, что в том пространстве, есть души и сердца. И вообще вспомни Экзюпери: «Ты всегда в ответе за тех, кого приручил». Работы невпроворот. Что за капризы, в самом деле? Подумаешь, мужик ее бросил – невидаль, какая…
И тут вдруг Ольгу понесло:
– Хочешь – слушай: я тут все эти дни отчетик о последних прожитых днях писала. На, почитай. – Она бросила Свете несколько листов бумаги.
Глава 8
О роли батарей в домашнем хозяйстве
Последние четыре дня меня преследует старая песенка, простая и бесхитростная, которую в свое время мы обожали и без которой не обходилось ни одно наше студенческое сборище, – видимо, что-то в ней было созвучное каждому. Последние четыре дня я просто не могу от нее отделаться. Ха! Если б от нее…
Последние четыре дня я – в отвратительном расположении духа, все и вся меня раздражают, ни в чем и не в ком не нахожу я радости и отдохновения.
Ощущение своей никчемушности и напрасности идет за мной по пятам… «Когда судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с бритвою в руке». И этой бритвой меня – хлобысть – по душе, по глазам.
Сегодня в ночь я села капать слезинки-буковки, ибо от всего этого необходимо освободиться, произвести, извините, самостоятельный выкидыш – душевный. Потому что ребеночек от этого самоистязания может родиться только мертвенький.
…Что ж эта песенка меня прямо замучила?
Ну, во-первых, писем в данном варианте вообще никаких не было. От этого мужчины писем у меня не останется. Стихов и цветов – не останется. Слов – достаточно… И постепенно пустеющие флакончики французских духов.
А еще останется удивленно-недоуменное чувство от образа больного чуда с глазами, из которых тихо-тихо падают слезы.
А потом все размывается, глаза становятся слезами, слезы начинают говорить человечьим голосом: «Я не могу больше жить без тебя. Я никому не нужен. Меня ничто не связывает с женой. Дочь меня ненавидит. Только мать… Только ты…»
С усмешкой поблагодарю судьбу за то, что еще раз «послучалось».
Благодарю тебя, Господи. Я благодарю тебя, Господи, потому что ради тех минут и часов и ночей, что мы были вдвоем, стоило жить. Ты дал мне величайшее счастье любви к другому человеку. Мне не в чем упрекнуть тебя, Господи… И его упрекать я не могу – ведь это любовь, какие ж могут быть упреки.