Сука - стр. 14
– Это неправильно.
– Гена, а что, если Гаминский прав?
– Да он просто нам завидует. Мишка – отличный мужик, но это же не профессия. Карьеры не сделал, личная жизнь не сложилась, с женой развелся…
– А у нас – сложилась?
– У нас как раз – да.
– Все шутишь.
– Какие тут шутки? Что тебя в нашей жизни не устраивает?
– Ты знаешь. И если…
– Да никаких «если». Все будет хорошо. Ты видела небо в алмазах? Ну вот, у тебя еще все впереди.
Мы ложимся в постель. И все так грустно-грустно. Неистовые поцелуи – будто сейчас кончится жизнь.
– О чем ты думаешь? – спрашивает он.
– О том, что я, наверное, не смогу без тебя жить. Не смогу, понимаешь? Помнишь, нам однажды в одну и ту же ночь приснились одинаковые сны? Я была тогда на юге, а ты был здесь. Перед отъездом моим мы зачем-то поругались. Через два дня приснился мне этот сон. Я позвонила тебе утром на работу, рассказала. Ты выслушал меня и сказал, что тебе снилось то же самое. Именно в эту ночь. Помнишь?
– Ну конечно. Про то, что я ушел из семьи и мы встретились с тобой на какой-то презентации, там была и твоя дочь, и мы с тобой танцевали и целовались до крови на губах.
– Чем он заканчивался, помнишь?
– Тем, что мы должны были переехать в эту квартиру на следующий день.
– Нет, это мы так договаривались. А кончилось все тем, что утром ты позвонил мне и сказал: «Понимаешь…»
– Я этого не помню, ты выдумываешь.
– Я не выдумываю, так было.
– Но это ж всего-навсего сон, тем более двухлетней давности.
– Это не важно. Тем более что сны сроков давности не имеют.
– А что важно?
– Что я люблю тебя, бестолковый, и ты для меня дороже всех на свете. Дороже дочери, дороже матери, понимаешь? Я ведь сейчас страшные вещи говорю. Я ради тебя могу пожертвовать головой, своей собственной головой, вот что важно.
– Я знаю, замолчи, пожалуйста…
Иногда мы гуляем по городу. И встречаем при этом – почти всегда (действие закона подлости) – наших общих знакомых. Некоторые при этом воровато прячут взгляд и не здороваются, некоторые делают вид, что все в порядке вещей, являя себя цивилизованными людьми, раскланиваются в ответ.
А мой друг Катанян, если мы заходим в его фотомагазин, демонстративно целуя мне руку, молча смотрит на Гену.
– Слушай, он меня ненавидит, твой красавец армянин.
– Нет, он просто очень уважает моего мужа.
– Не понимаю, что вообще вас связывает.
– Но я же тебе рассказывала, я была корреспондентом, а он фотокором, мы работали в одной редакции.
– Да мало ли ты с кем в своей жизни работала! У вас что-нибудь было?
– Ты что? Никогда.
Я говорю правду, а он мне не верит. Тогда я спрашиваю: