Судоходство в пролет. ЖЖ-ФБ 2006—2013 - стр. 16

Рекшан убивался: надо было и его допустить к розыгрышу. И меня. Я мужественно улыбался. Писатель не имеет права сетовать на лишения. Правый зимний сапог у писателя был расстегнут, там сломалась молния, и денег на новый не было. Это у меня сломался сапог.

Про Рекшана не знаю, но он тоже не выглядел автором Духлесса или чего-то еще, похожего.

Естествознание понуждает меня вести календарь наблюдений за маленьким игрушечным домиком, который установили во дворе.

Я прикинул, сколько времени понадобится, чтобы в нем нагадили, и дал один месяц. Не без погрешности, но в целом угадал.

Там, внутри этого скворечника для стервятников, вообще уже сделали все, что можно. Больше вообразить нечего.

Смотрю, как бабушка с сумкой играет с маленьким внучеком.

Топ-топ-топ вокруг домика: бабушка, по часовой стрелке. Преувеличенно паркинсонической походкой, мелкой и семенящей, как бы бежит, торопится найти внучека. Заглянула в окошечко: нету! ай! где же он? только куча говна… Топ-топ-топ вокруг домика, против часовой стрелки. Не терпится: где же внучек? Ну-ка, ну-ка…

Заглянула в другое окошко: бутылка стоит!

Куда же внучек подевался? А-а, вот он! Беги ко мне, моя радость, беги ножками.

Занимаюсь третьим выпуском «Литературных кубиков».

Там много чего будет про юмор, и юмора самого там будет сколько-то, и тонкой иронии, и не очень тонкой.

Даже статьи есть о юморе. Так что я в кои-то веки раз начал думать про юмор: почему он, какая у него причина?

Потому что смех без причины – это известно, что такое. Причина должна быть. Она и есть: это все остальное, что не юмор, то есть серьезное, печальное и трагичное. А над чем еще смеяться? Не вижу другой причины.

Ну и хватит теории.

Купила, стало быть, супруга моя булочки. Такими торгуют только у нас во дворе, в тлетворном магазинчике, весьма дешевом и гаденьком. Упаковывают в целлофан вручную. Таких булочек я больше нигде не встречал. Все у них как будто на месте, но что-то в них не то.

Тесть ходит кругами вокруг них, желает покушать.

– Погоди, их намазать надо чем нибудь…

– А я хочу это попробовать!

И вдруг его пробило; он сказал, что эти булочки выпекают на ляжках большие армянские женщины, и ему интересно.

Продолжаю усиленно размышлять о юморе.

Старый вопрос: шутит ли Господь Бог, веселится ли он?

Юмор, как мне и не только мне кажется, рождается из несоответствия формы и содержания.

Человек потешается и покатывается со смеху, а Господь, как везде указывают, скорбит. Или тоже веселится? Ведь это Он, в конце концов, понаделал такие формы с такими содержаниями – или, во всяком случае, не мешал другим.