Судьбинушка. Люба - стр. 24
– Ну что ты сравниваешь её и себя, – Герман боялся, когда Шура начинала злиться, и поспешил задобрить её. – Ты у меня вон какая сладкая, аппетитная.
Он ущипнул её за зад, и Шура тут же ударила его по руке:
– Ты что, на людях-то?! Совсем с ума сошёл? Скажи лучше, Любка не догадалась, что мы Сонькины деньги переполовинили?
– Нет, конечно! – усмехнулся Герман. – Я тебе, кстати, говорил, что даже того, что мы оставили, для бабки слишком много. Ей хоть так, хоть так помирать. На том свете деньги никому не нужны. А на похороны Сонька ещё пришлёт.
– Уезжает твоя Сонька в Германию на ПМЖ, – с завистью и злостью произнесла Шура. – Что, замолчал? Жалеешь теперь, что упустил свою золотую рыбку?
– В Герма-а-а-нию? – удивлённо протянул Герман. – М-да, я бы тоже не отказался свалить отсюда. Хотя… мне и здесь нормально.
– Нормально ему! Сидит на моей шее, ещё бы не нормально! Ладно, поехали домой, – проворчала Шура, но Герман покачал головой:
– Поезжай сама. У меня ещё дела. Надо кое с кем встретиться, перетереть насчёт работы.
– Какой ещё работы? – не поняла Шура. – А ну-ка выкладывай, что ты ещё придумал?
– Тебе какая разница, где я беру деньги? – и не подумал объясняться с ней Герман. – У тебя что, своих дел мало? Сказал, поезжай домой, значит поезжай! Нечего мне тут допросы устраивать!
– Смотри мне, Герка, я тебя знаю! – потрясла указательным пальцем перед его носом Шура. – Сколько раз уже ты приходил ко мне со всяким геморроем и каждый раз обещал, что ничего подобного больше не повторится!
– Ну давай, теперь сожри меня за это, – вяло отмахнулся от Шурки Герман. – Можно подумать, я только для себя стараюсь…
Так, привычно переругиваясь, они спустились на первый этаж больницы, потом вышли в примыкающий к ней сквер. Посмотрев по сторонам, Герман нигде не увидел Любу и обрадованно перевёл дыхание. Всё-таки она уехала домой и не встретится с Шурой, а значит, ничего ей не расскажет.
***
Не попрощавшись, Шура и Герман разошлись в разные стороны. Повернув за угол, Шура достала из-за пазухи две крупные купюры, которые утаила не только от Любы, но и от Германа, и сунула их к себе в сумку. Она совсем не испытывала угрызений совести от того, что забрала у несчастной сестры и умирающей бабушки большую часть денег, полученных от Сони. Герман только похвалил Шуру за это. И, конечно же, тут же взял у неё немного на мелкие расходы. Шура не заметила, как ловко ещё несколько купюр перекочевали из её сумочки в его карман. Спохватилась она только дома, когда пересчитала оставшиеся деньги и тут же выругалась в адрес Германа: