Судьба-злодейка - стр. 18
– Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ…
Когда Хлибко увидел эту сцену, он мне предложил:
– Встань на колени и шепчи: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ…»
Я удивился:
– Разве можно эти слова шептать?
А он ответил:
– Их нужно шептать, ведь это – личное. Ты перед Господом стоишь!..
Он прочувствовал, что кричать это человек не будет. Все актеры кричат, а он советует шептать. Это – осознание Гоголя в келье. Это глубокий личный урок. Гоголь велик для меня по сей день!
Тамара Рождественская, которая ему помогала преподавать актерское мастерство, была, напротив, актриса комедийная. Если меня считать комедийным артистом, то комедийное чувство она мне передала.
– Санька, а ты сделай так, а ты повернись вот эдак, – советовала она мне.
Я спрашиваю:
– Зачем?
А она отвечает:
– А это смешно.
Она мне все время показывала, что смешно, а что нет. Сама она, когда Бабу-ягу играла в детской сказке, всегда жаловалась, что в железной маске надо выходить на сцену: в нее дети стреляли из рогаток, потому что верили, что ее Баба-яга – настоящая. Тамара Рождественская мне часто говорила:
– Санька, ну что ты комикуешь? Ты все время хочешь быть смешным, а ты и так смешной.
У нее я научился чувству меры, которое так важно для комедийного актера.
Оттенки белого
Самым любимым предметом в училище у меня было, как ни странно, искусствоведение. До этого я и не представлял, что живопись так многогранна. Альбина Александровна Нестерова, наш педагог по изобразительному искусству, не просто рассказывала нам биографии художников, а говорила с нами о палитре, красках, о различиях в техниках. На ее занятиях у меня возникало ощущение проникновения в таинства живописи. Альбина Александровна водила нас в Музей изобразительных искусств в Горьком, где выставлялись картины лучших отечественных художников, и на примерах их работ наглядно показывала, что даже стакан можно написать разными способами. Особенно мне запомнилось, как она говорила о том, сколько в белом цвете может быть оттенков. Оказывается, семьдесят пять. Как? А вот так художник видит. Для меня это было открытием, и в то же время я себя чувствовал несчастным человеком: почему я не вижу, что в белом цвете столько оттенков! Значит, я бездарь, значит, я слепой?
И в черном цвете оттенков не меньше. Для меня теперь «Черный квадрат» К. Малевича – это не просто геометрическая фигура, это гамма красок. Ведь в этом черном цвете присутствует и белая палитра!
Это знание и чувствование живописи мне потом очень помогло при поступлении во ВГИК.
Кружок поэзии и КГБ
Пусть стихи мои вспыхнут в огне!