Судьба-шутница - стр. 108

Моментально из сладкого, поцелуй стал отдавать горечью, и я немедленно отстранилась, хмуро и холодно взглянув в лицо задыхающегося Эдлера, который с непониманием уставился на меня.

– Достаточно, – сухо попросила я и беспрепятственно села в постели, для надежности, закутавшись в меха. – Я премного благодарна вам, Главнокомандующий, за спасение, но это было лишним.

Оборотень растерянно моргнул, выровнял дыхание и поморщился, словно от зубной боли.

– Прости меня, – сев на покрывало рядом со мной и сграбастав мою руку из-под меха, несмотря на мое нежелание, тихо попросил Влад. Я безуспешно попыталась освободить свою конечность из захвата, но после нескольких провальных попыток, перестала.

– За что вы извиняетесь? – нахмурилась я. – Вы спасли меня с сестрой. Снова.

Эдлер с раздражением посмотрел на меня, подумал о чем-то, перебирая мои пальцы, вздохнул и резко дернул за здоровую, усаживая к себе на колени.

Я возмущено засопела и с осуждением воззрилась на непреклонное лицо Главнокомандующего. Весь его вид говорил о том, что сопротивляться бесполезно. Оборотень самозабвенно уткнулся мне в волосы на шее и, крепко обхватив за талию, довольно вздохнул.

– Прости меня, – повторил он. – Прости за все мои слова, что я тебе наговорил. Прости за то, что так преступно пренебрег тобой. Прости, что допустил все то, что ты по моей вине пережила. Возможно, если бы я сразу же обозначил тебя своей, ничего такого не случилось бы.

– Сомневаюсь, – избегая смотреть на него, сказала я, чувствуя, как в душе разрастается неприятный комок от его слов. Не хватало только, чтобы возомнил, что из чувства вины, ему необходимо меня признать. Не знаю, что будет унизительнее в таком случае: его неприятие меня как Пару из-за того, кто я есть, или приятие, из чувства вины и жалости. Мерзко! – Грей считал, что я ваша любовница, но его и это не остановило. Возможно, знай он о том, что я считаюсь вашей Парой, его это не только не остановило бы, но и подтолкнуло к чему-нибудь более мерзкому.

– Ты не только считаешься моей Парой, ты ею и являешься, – с раздражением напомнили мне, отчего на губах у меня появилась горькая усмешка.

Стараясь смотреть куда угодно, только не на оборотня, я сказала:

– Вы ошибаетесь. Никакая я не «Пара» и никогда ей не являлась. Всем будет лучше, если так все и останется.

– Ника, послушай, – позвал он виновато, но я упорно смотрела в пол, не желая, скорее, боясь, посмотреть на мужчину. Хватит с меня того, что уже произошло. Я не железная и его жалости не вынесу! Если он сейчас, под впечатлением от произошедшего, возомнил, что мне чем-то обязан, то глубоко ошибается. И потом несомненно поймет, что совершил ошибку и возненавидит меня или себя, а возможно, обоих. Этого я допустить не могу. Если он сейчас этого не понимает, значит, мне нужно думать за двоих. – Я – дурак. Признаю, что был слишком горд, чтобы понять очевидное: ты – мое самое дорогое сокровище. Я не должен был отказываться от тебя. Я понимаю, что ты имеешь право на меня злиться, особенно после того, что случилось с вами. Поверь, я чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты пропала. Я не ожидал от себя подобных эмоций. И ненавижу себя…– глухо добавил он, дотронулся до моего подбородка с нежностью заставив посмотреть на него.