Судьба с чужого плеча - стр. 36
– Вот так сюрприз! Что значит «я верю»?
– Я ее ударила, – слезы собираются в уголках глаз. – Дала пощечину, Катя упала и заплакала, а я сбежала. Что, если она ударилась головой и истекла кровью?
– Дин, ну что ты как маленькая? Если бы все произошло так, никого бы не стали подозревать, а закрыли дело как несчастный случай. Раз менты ищут убийцу, значит, Катьке как минимум проломили череп.
Перед глазами встает Катино лицо, искаженное болью, ее голова, обезображенная рукой маньяка. К горлу подступает ком. Кровь стучит в висках. Я подскакиваю и еле успеваю добежать до ванной.
– Убийца хренова, – летит вдогонку.
Я полощу рот водой, когда в зеркале появляется отражение Игоря.
– Одного не могу понять, – опирается о дверной косяк он. – Почему вы так любите подонков?
– Кто мы?
– Женщины. Почему бросаете хороших парней ради отморозков, живете с садистами, и, даже когда уходите, продолжаете им подчиняться?
– Никому я не подчиняюсь.
– Да, а почему тогда возвращаешься к нему среди ночи?
– Ни к кому я не возвращалась! – поворачиваюсь к Игорю и по привычке встряхиваю руками. Брызги каплями оседают на его джинсах. – Я пришла, чтобы найти улики.
– Какие улики? – снимает со змеевика полотенце и прикладывает к мокрым пятнам он. – Ты что, новоиспеченный Шерлок Холмс?!
– Нет, я Дина Паукова. А ты вместо того, чтобы кричать на меня, лучше бы помог!
– С какой это стати?
– С той же, с которой спросил, откуда у меня синяки, насильно притащил к себе в дом, впихнул в ванную и напоил. Сто раз уже мог бы позвонить в полицию или просто пройти мимо.
– Я только пытался вдолбить в твою голову, что за садист Олег!
– Думаешь, я этого еще не поняла? – поворачиваюсь к Игорю разбитым глазом. – Не учи меня жить, лучше помоги материально.
– Тебе нужны деньги? – вздыхает он и присаживается на край ванны.
– Нет, – сажусь рядом. – Деньги я взяла взаймы у лучшей подруги. Мне нужно укрытие.
– Так отсидись у подруги. В чем проблема?
– Не могу. К ней уже приходили полицейские. Если я вернусь, меня схватят.
– Вот и хорошо. Расскажешь ментам, как все было.
– Кто мне поверит? Я сама не знаю наверняка, какое отношение имею к убийству.
– А если спрячешься в моем доме, узнаешь?
– Сделаю все, чтобы узнать. Пожалуйста, – я соединяю ладони в молитвенном жесте, – дай мне шанс разобраться, виновата я в Катиной смерти или нет. Если сейчас меня поймают и посадят в тюрьму, я всю жизнь буду считать себя убийцей.
– Вот что, – отводит глаза он, – утро вечера мудренее. Сегодня можешь переночевать у меня, а завтра решим, как быть дальше.
Игорь стелет мне на диванчике в комнате, задуманной как столовая. Судя по слою пыли на обеденном столе, им уже давно никто не пользуется. Спинки стульев, похоже, заменяют коту когтеточку. Не снимая халата, я ложусь под одеяло. Игорь щелкает выключателем и, выйдя из комнаты, оставляет дверь приоткрытой. Так всегда делала мама, чтобы в комнату пробивался свет и я не боялась спать одна. В мягком полумраке на душе становится тепло. Веки сами собой опускаются. Дыхание становится медленным и глубоким.