Судьба одной бесовки - стр. 21
Мужчина выглядел напряженным. Почудилось, или в его взгляде на миг мелькнул вопрос? Я не должна была отвлекать его? О, как полыхали красным ранее желтые глаза! Или это был просто отсвет от алтаря? Ничего не понять, потому что мысли тоже плавились, как и сознание. Они будто растекались и затем испарялись бесследно. Я как бы сама изнутри выгорала. Это очищение или что? Так и в пустой сосуд превратиться было недолго. И вот странно, откуда это-то соображение появилось?..
А жених потянул меня за руку. Слегка. Что хотел дать понять? Чтобы не отвлекалась сама и не расхолаживала его? Возможно. Чтобы была внимательна и слушала храмовника? О, песнь того уже сильно изменилась. Его голос чуть не ревел и заполонил все пространство храма. Он и пламя. Смотрите-ка, огонь уже не был только внутри алтаря и в нашей с Арчибальдом крови! Языки пламени диковинными змеями извивались и над его поверхностью тоже. Они как танцевали и поднимались все выше и выше.
– И эта женщина станет для тебя всем! Она только твоя! Сосуд, что ты наполнишь новой жизнью! – вдруг отчетливо проговорил храмовник, на мгновение прервав песнь. И дальше снова затянул непонятные завывания.
Я же слегка нахмурилась. Было, не было? Слышала раздельную речь, или почудилось? Как-то тяжеловесно легли те фразы на меня, такую безвольную. Из-за попытки осмыслить происходящее что-то пропустила из обряда. Надеялась, что не очень важное. А как снова пришла в себя, оказалось, что мы с Бальдом вроде бы и одни в храме. Оттого, что вокруг нас бесновалось пламя, наверное. Или нет, голос служителя продолжал звучать. Самого за стеной огня было не различить, но песнь его будто покрывалом откуда-то сверху ложилась нам на головы и плечи.
– Твоя! Твоя! Твоя! – снова зазвучало различимо на фоне завывания. – Бери! Бери! Бери!
Вдруг поняла, что разучилась моргать. Арчибальд положил свои руки мне на талию, а я вся как окаменела. Его сильные пальцы на своем теле ощущала, как он властно и одновременно нежно притянул меня к себе, почувствовала, но ничуть не пошевелилась. А потом осознала, что и дышать разучилась тоже. Жених…или уже муж…он все ближе склонялся ко мне, а я только неотрывно смотрела на него. Его губы коснулись моих, в ответ вся так и раскрылась, словно по чьему-то приказу или волшебству. Он целовал, а я обмирала. Такого со мной еще не было. Полное подчинение! Не могла видеть, но казалось, что губы мужа сначала все улыбались. Ласкали мои и растягивались в довольной улыбке. Но потом ему самому уже стало не до шуток – такая страсть в нем проснулась от прикосновения к моему рту. Дальше действия мужа можно было объяснить неуемной… жаждой?