Судьба найдет на сеновале - стр. 21
Брагин опять полез в сумку, но на сей раз добыл блистер с таблетками и быстро проглотил лекарство.
– И как ты выкрутился из непростой ситуации? – заинтересовался Макс.
Артем показал пальцем на ноутбук.
– Порылся в интернете и нашел Елизавету Фочкину, доктора исторических наук, профессора. Она зарабатывает составлением фальшивых родословных. Ученая дама не подвела, быстро составила классные бумаги, придраться к ним невозможно.
– Ну и ну! – пробормотал Воронов. – Мне ты о данной акции, когда помочь просил, ничего не рассказывал.
– Так нечем тут хвастаться, – поморщился его приятель.
– Наверное, обзавестись благородной родней – недешевое удовольствие, – предположил я.
– Фочкина запросила прилично, – согласился Брагин, – и в моем случае сумма оказалась выше, чем обычно, из-за спешности. Мне ведь готовые документы требовались к возвращению жены. Но не в деньгах проблема.
– А в чем? – одновременно спросили мы с Максом.
– Фочкина сразу попросила сведения о моих родителях. Ну, те, что я знал, – дата, год рождения… – после короткой паузы заговорил Артем. – Она всегда так поступает, потому что некоторым клиентам и не нужно бывает придумывать прошлое, заказчики на самом деле оказываются дворянами, просто не знают об этом. А у меня вылезла на свет гадость. Выяснилось, что моего родного отца звали не Глеб Сергеевич Брагин, а Федор Анатольевич Пискунов и он погиб вовсе не под колесами, а умер в заключении, где отбывал срок за несколько убийств. Мать не хотела, чтобы я знал правду, поэтому переехала из Тюменской области, где я родился, в Плавск. Я был маленьким, отца совсем не помнил. Во втором классе нам задали написать сочинение на тему «Мои родители», и я начал расспрашивать маму, просить фотографии, чтобы украсить свою работу. Вот тогда она и сообщила: «Твой папа трагически погиб. Мы раньше жили на Урале, а когда переезжали, у нас украли часть багажа, семейные снимки пропали».
– Подождите, Урал – это не Тюменская область, – перебил я Артема.
– Верно, – согласился тот, – мать мне наврала, я был восьмилеткой, никаких сомнений в правдивости ее слов у меня не возникло. И в моей метрике указано: отец – Глеб Сергеевич Брагин, место рождения – городок Первомайск. Населенных пунктов с таким названием в России много. Начав работать по моему заказу, Фочкина обнаружила, что Глеб Сергеевич Брагин – родной брат Анны Сергеевны. Ну а затем пошел разматываться клубок… Я на самом деле появился на свет в Первомайске, но это не город в районе Уральских гор, как мне насвистела мать, а небольшой поселок в Тюменской области. Фочкина подумала, что без особой причины женщина родного брата отцом своего сына не запишет, и предположила два варианта: либо Анна не знала, от кого произвела на свет мальчика вне брака, либо биологический отец малыша совершил нечто плохое. Фочкина, запросив архив газеты того Первомайска, где я родился, наткнулась на репортажи об убитых женщинах, о поисках милицией преступника, о поимке некоего Федора Пискунова, о суде над ним. Там был и рассказ о том, как местное население побило окна в доме, где жила семья насильника, требуя, чтобы жена Пискунова и его крошечный сын покинули городок. «Волчонок вырастет, пойдет учиться в школу с детьми убитых его отцом жертв! – кричала толпа. – Это издевательство!» То есть мать буквально выгнали из Первомайска. Хотя небось она сама поняла, что надо уносить ноги. Как ей удалось поменять мою метрику, вписать туда вместо Пискунова своего брата, Фочкина понятия не имеет. Мне ученая дама сказала: «Скорей всего, кто-то в загсе сделал это за взятку. Странно, что место вашего рождения заодно не изменили, оно осталось подлинным, а могли ведь указать какой угодно город, и я бы ничего не разведала. Я точно знаю, что Брагина сначала перебралась на Дальний Восток, оттуда в Мурманск, затем в Астрахань. Нигде дольше года женщина не задерживалась, путала следы. Когда сынишке исполнилось четыре года, Анна Сергеевна осела в Плавске».