Судьба № 5 - стр. 29

Зинон говорила так убежденно и зло, что Алиса усомнилась в том, что у нее есть психологическое образование. Психолог должен человека успокаивать и поддерживать, а не обучать правилам самообороны.

– Использовали тебя, красотуля, – сказала Зинон, не отрывая взгляда от дороги. – Поматросили и бросили.

Алиса прикусила губу, проглотила колючий ком в горле. Нет, она не обиделась. Что ж обижаться на правду? Просто от этой правды делалось очень больно: внутренности скручивало в жгут, легким не хватало воздуха.

– Ничего, красотуля, – сказала Зинон с невеселой усмешкой. – Одно хорошо – ты теперь точно знаешь, что в этой жизни никому доверять нельзя, даже самой себе. Это знание дорого стоит, уж поверь моему опыту.

Алиса покосилась на свою собеседницу. Да уж, у такой женщины должен быть очень богатый жизненный опыт. Иначе с чего бы этот шальной блеск в глазах и горькая складочка в уголках тонкогубого рта? Сколько, интересно, ей лет? Тридцать – тридцать пять? А работает таксисткой. Разве это женская работа?

– А что ты меня рассматриваешь? – спросила Зинон, не поворачивая головы. – Любопытно, откуда я взялась, такая советчица?

Алиса не стала врать, кивнула. Зинон пошарила в «бардачке», из измятой пачки достала последнюю сигарету, неторопливо прикурила, сказала, все так же не глядя в сторону пассажирки:

– Я, красотуля, не родилась бой-бабой. Когда-то, давным-давно, я была такой же наивной дурой, как ты сейчас. И жизнь меня, бестолковую, в дерьмо головой окунала не один раз, а чуть побольше, пока я, наконец, не поняла, за что страдаю. А вот как поняла, сразу легче жить стало. Слушай меня, красотуля: не повторяй чужих ошибок.

Алиса мало что поняла из этого странного монолога, но Зинон каким-то непостижимым образом удалось вернуть ей спокойствие. Она обязательно подумает над сказанным, сделает выводы, произведет переоценку ценностей. Только не сейчас, сейчас ей хочется закрыть глаза, слушать мерное урчание мотора и низкий, с хрипотцой от беспросветного курения, голос Зинон.

– Своим-то расскажешь? – спросила Зинон.

Не открывая глаз, Алиса покачал головой.

– Почему?

– Родители меня убьют. Это… то, что я сделала, – страшный грех.

– О, как?! – удивилась Зинон. – А если принять во внимание, что это не ты сделала, а с тобой сделали?

– Неважно, это все равно моя вина.

– Лютые у тебя предки, как я посмотрю. Что, шибко верующие?

– Да.

Зинон бросила на нее быстрый взгляд, но от дальнейших расспросов воздержалась.

Разговор возобновился уже на подъезде к Алисиному дому.

– Спасибо вам большое. – Алиса смущенно улыбнулась.