Суд праведный - стр. 28
– Хороший у вас глаз, Николай Николаевич! Не ваш бы язык, могли бы пользу государству приносить.
Симантовский усмехнулся не очень весело:
– Пытался в молодости, да оказалось – кишка тонка. Ну а сейчас от меня и вовсе один вред.
– Это как так? – густые, заиндевевшие брови станового вздернулись вопросительно.
– Существующему строю пользы не приношу…
Становой хмыкнул, насмешливым взглядом смерил учителя:
– Успокойтесь, милейший Николай Николаевич, вреда от вас тоже не много.
– И то верно, – развел руками Симантовский. – Ваша правда… ваша…
Урядник, ничего не понимающий в этой пикировке, вытянулся перед начальником, выпячивая крутую грудь:
– Разрешите идти, ваше благородие?
– Ступай, братец, – снисходительно махнул рукой Збитнев. – Проследи, чтобы убивца правильно устроили…
– Незамедлительно сделаю! – гаркнул Саломатов.
– Вот и славно… – отозвался Збитнев. – А мы с господином учителем позавтракаем, а затем и я делом займусь…
Закончив допрос работника Кунгуровых Дмитрия Штукина и глядя, как тот, прихрамывая, покидает кабинет, становой пристав, отдуваясь, откинулся на высокую спинку массивного кресла, вынул из ящика стола приятно оттягивающий руку золотой портсигар – подарок торгующего крестьянина Зыкова, продул заботливо набитую руками супруги папиросу и, закурив, выпустил вверх узкую струю дыма. Еще раз перебрав в уме показания время от времени подвывающей старухи Кунгуровой, виновато-робкие ответы Татьяны Беловой и упрямые, злые фразы ее брата, Збитнев поморщился.
– Кого еще прикажете доставить, ваше благородие? – просунулась в приоткрывшуюся дверь красная физиономия урядника Саломатова.
Платон Архипович щелкнул крышкой карманных часов, на секунду задумался, сказал:
– Иди, братец, перекуси чего-нибудь. Да и меня супруга заждалась к обеду… А потом мне понадобится крестьянин Ёлкин Терентий…
– Слушаюсь, ваше благородие! – обрадованно гаркнул Саломатов и, топая сапогами, удалился.
Погасив папиросу, становой тоже отправился домой, наказав стражникам внимательно приглядывать за «холодной», где на охапке сена, брошенного на пол, безучастно лежал Анисим Белов.
Когда Платон Архипович, отобедав, вернулся, перед кабинетом, прислонившись к стене, сидел на лавке уже полчаса назад прибежавший урядник. Завидев станового, он встрепенулся и подскочил.
– Смею доложить, ваше благородие, крестьянин Ёлкин уехал за реку, – старательно стараясь дышать в сторону, выпалил Саломатов. – Нашел время, подлец!
Збитнев внимательно всмотрелся в вечно красное лицо урядника, прищурил глаза:
– Да ты никак, братец, успел надраться?