Субъект. Часть третья - стр. 2

Обогнув холм, тем самым скрывшись из виду садовника, я с раздражением отбросил капюшон назад. На неестественно бледное лицо снова упали согревающие лучи солнца. Моя внешность могла бы показаться слишком экзотичной даже для таких отшельников, как тот мужик. Не исключено, что даже бегло увидев меня однажды, он может эту маленькую историю кому-нибудь сболтнуть, просто от скуки. А этот кто-то – кому-нибудь еще… А на следующий день меня уже будут обсуждать за ужином где-нибудь в соседней коммуне. Как это бы парадоксально не звучало, но чем глуше местность, тем дальше и быстрее по ней распространяется слух. Со скоростью бегущего сигнала по миелинизированному нейрону. А именно как воспаленный нерв я воспринимал сейчас все эти скандинавские земли, что вгрызались своими скалистыми и разветвляющимися, словно дендриты, берегами в воды Северно-Ледовитого океана, в сердце которого, где-то там, в тумане вечной стужи, дрейфовал огромный технологичный остров Айсберг. Обитель опасно настроенных ученых. Именно оттуда я неделю назад сбежал. Точнее говоря, уплыл. Плыл так, что до сих пор в порах костей потрескивали льдинки. Именно там я обзавелся этими шрамами, нездоровой бледностью и худобой.

Но не по их вине. То было моим выбором, суровой платой за спасение от нечто куда более худшего, чем все эти отметины. От смерти. Более того, от смерти во имя смерти уже несметного количества других. Точнее, от предотвращения их появления на свет, что в некотором смысле было точно такой же смертью – приговором за то, чего еще эти люди не успели сотворить. И не факт что стали бы. Я спас или, быть может, лишь отсрочил вступление в силу новой идеологии, что не давала бы шанса на рождение потенциальным убийцам и психопатам, и которая бы сильно подпортила жизнь уже таким живущим.

Основоположник этой мысли, он же владелец острова и филиалов, специализирующихся на производстве нейротехнологий по всему миру, недвусмысленно видел во мне ключ к теневой реализации своей идеи. Со мной он мог бы осуществлять задуманное на краю земли, не дожидаясь одобрений свыше. Все дело было в маленьком приобретенном новообразовании в моем головном мозге. В неприметном и бугристом наросте где-то в районе моторной коры, что опосредовал мне необъяснимую кинетическую связь со всей окружающей материей, включая ту, из которой состоял я сам.

Один из ученых – мистер Оксман, кажется, – благодаря стараниям которого им удалось меня поймать, облачившись в невосприимчивые к моим способностям костюмы, допускал в записях своего дневника смелую мысль, что связь эта проще, чем могло бы показаться на первый взгляд. Впрочем, от его теории веяло чем-то страшным и по-настоящему безумным.