Субъект. Часть первая - стр. 17
Взяв у кассирши талон, я привычно суммировал на нем все цифры регистрационного номера, даты выдачи, а вслед за ним – и те цифры, что составляли полученное число. Не то. Может, я ошибся? С цифрами алкоголь вызывал проблемы в первую очередь. Компульсивно перемножив и снова сложив цифры, я опять получил тот же посредственный результат. В момент, когда я нервозно выявлял процентное соотношение между произведением и их суммой, приглашающе заверещал сигнал, призывающий занять свои места на карусели. Цифры сегодня мне не улыбались. Рассерженно сунув запрограммировавший меня на неудачу талон в карман, я поторопился занять место неподалеку с этой девушкой. Втиснув свой зад в сидушку прямо за ней, я педантично закрепил на поясе ремень и стал неторопливо изучать вырез блузки на ее уже немного успевшей загореть спине.
Механизм пришел в действие, и ноги стали удаляться от земли, все выше и выше. Желудок снова недовольно сжался, и меня начало слегка мутить. Походу зря я все это затеял. Да и вообще, мысли то на самом деле невесомы, центробежная сила их не затронет, что, к сожалению, нельзя сказать про недавно выпитое пиво.
Карусель набирала вращение, нарастал наклон, что отдалял всех нас от центра. Глаза невольно зажмурились. Черт, что я вообще здесь делал…
Я старался не смотреть на то, что не вращалось по отношению ко мне. Цепь, в которую вцепился рукой, легонько дрогнула. Я перевел на нее замутненный взгляд, и в легкие стал закрадываться крик. Одно из звеньев, что как назло находилось в зоне недосягаемости для пальцев, решило пойти против системы, став незамкнутым, и расстояние между его разомкнутыми концами неумолимо росло…
Не успел я подумать, в каком же нелепом свете я предстану перед этой прекрасной незнакомкой, как меня тряхнуло, мир в глазах перевернулся, и, какое-то время продержавшись на одном лишь ремне, я вылетел из него, полностью дезориентированный, без возможности хотя бы сгруппироваться. Падение на землю было жестким и внезапным и, кажется, прямиком на голову.
Глава 3. Изнанка
Свистящие над моей головой скамейки замедлялись, карусель с аварийной спешностью останавливалась. Взволнованные крики врывались в уши, подобно трубкам сердитого оториноларинголога в военкомате.
– Живой?! – гаркнул почти в самое ухо какой-то мужик, подхватив меня за локти, чтобы поднять. – Сколько пальцев видишь? – он чуть ли не в нос сунул мне свою волосатую пятерню.
Прежде всего, в глаза бросилось даже не количество оттопыренных пальцев, а ороговевшие мозоли на них и крупные, забившиеся грязью поры. Вряд ли его профессия связана с мыслительным трудом. Это и оправдывает всю его медвежью грацию.