Стяжавшая любовь. Том 3 - стр. 67
Когда у меня под рукой образовалась опухоль, я пришла к Матушке.
– Матушка, я ходила в больницу, сказали, что нужно резать.
– Да? Тебе так сказали? – Матушка улыбнулась, как бы выражая сомнение.
– Да, Матушка.
Потом я снова обратилась с наболевшим вопросом к старице:
– Матушка, а мне лечь в больницу?
– Нет, не надо тебе в больницу. Они не знают, как это лечить.
Она положила руку на мою опухоль, перекрестила, помолилась. Матушка пригласила меня прийти еще, и сказала даже, что я могу у нее переночевать. В эту ночь я не осталась. Нужно было поехать домой, предупредить домашних, чтобы дети не волновались. И примерно через неделю я собралась к Матушке с ночевкой. Старица постелила мне там, где у нее лежали узлы, стояла кровать. «Ложись, отдыхай», – благословила старица, а сама встала на коленочки. На столе у нее с одной стороны стояли иконочки, с другой книги, Евангелие. Под рукой у меня очень болело, но благословением старицы я уснула, утомленная острой болью. Среди ночи проснусь, смотрю на Матушку – она стоит на коленках, и тут же поворачивает голову в мою сторону.
– Ну, ведь уже не так болит?
– Да, Матушка, легче уже.
– Спи, спи…
И я опять засыпала. Так и проспала до утра. Матушка все молилась, не спала ни минуты. Сколько я не открывала глаза, видела ее стоящую перед столиком.
– Матушка, я уже буду вставать? – спросила я утром.
– Ну, вставай, вставай.
Своей жизнью я обязана Матушке. Она взяла на себя все мои проблемы, тяжкие недуги.
Как же ей трудно было с нами – каждого вымолить, утешить, взять под свой молитвенный покров. Сама, будучи слабенькая здоровьем, Матушка несла этот крест. Я как-то спросила ее, не понимая всей серьезности того, что спрашивала:
– Матушка, вот бы мне немножко ваших болезней – чтобы Вам легче было?
Услышав это, Матушка даже изменилась в лице, стала на колени перед иконами и начала сильно молиться: «Избави, Господи!»
У моей родной сестры Ольги, которая живет в Мелитополе, болел маленький четырехлетний сын. Долгое время ребенок находился на строгой диете, его лечили, он принимал много лекарств, лежал в больнице, под капельницами, но никакого улучшения не было. Ребенок рос слабеньким и продолжал тяжело болеть. Сестра приехала ко мне в Киев и поехала со мной к матушке Алипии.
Матушка угостила ребенка огромным жареным блином. Сестра попыталась выхватить его из рук Матушки и воскликнула, даже как бы с негодованием: «Да ему же нельзя это кушать!» А Матушка строго ей запретила: «Цыц, я сказал, можно!» Мальчик блин быстро съел, потому что был голоден, ведь ребенку ничего нельзя было кушать, да и не давали. Ольга долго-долго ждала, что ему станет плохо, но ему плохо так и не стало. И ни в этот день, ни в последующие, так как болезни как и не было с тех пор. И по сей день желудок у него не болит. Он уже вырос, женился, у него семья. И кушает все: и жареное, и острое. Сестра чтит память матушки Алипии, с благодарностью вспоминает посещение старицы, приезжает к ее могилке.